Жажда

Именно этого мужика и увидал Олег, останавливая автомобиль около знакомого заборчика. Отец стоял нахмурив густые белые брови и потирал рукой бороду, словно сейчас ему задали невыполнимую математическую задачу. Увидев, что сын уже подъезжает, мужчина что-то шепнул старику на ухо и похлопав того по плечу, чуть толкнул в спину, словно вежливо прогонял надоедливого собеседника.

Наконец улыбнувшись, Иван Фёдорович раскинул руками и подошёл к машине. Улыбка сошла с его лица, как только из него первым вышел Роман. Обняв внука, дед взглянул через его плечо на сидящего за рулём Олега. Посмотрел серьёзно и укоряюще. Так отец смотрел на сына лет пятнадцать назад, когда тот бросил институт и занялся бизнесом.

Обойдя машину со стороны водителя, дед не давая Олегу вылезти, облокотился на дверь.

– Здравствуй, отец, – опуская стекло произнёс мужчина ,пытаясь найти в старых выцветших глазах хоть каплю радости.

– Я же говорил: не привози Романа, – в хриплом голосе слышалось такое отчаяние, что Олег даже напрягся. – Можно ведь было хоть месяц подождать?

– Нам со Светкой через два дня улетать надо, а у Ромки загранпаспорта ещё нет, – пытаясь оправдаться Олег вдруг заметил, что его горло пересохло от волнения. – А что не так то?

– Всё не так… Жара пришла… День в день…

***

Иван Фёдорович оказался прав: жара была невыносимой,а когда солнце опустилось за лес, стало как в парилке. Влажность воздуха была такой, что его наверное можно было пить, если держать во рту соломинку. Даже просто сидя на ступеньках крыльца, Роман покрывался крупной испариной, чувствуя как на губах образуется соль.

Ужасно хотелось пить, но то, что сообщил парню дед, когда уехал Олег, привело Романа в ступор.

Воду пить было нельзя. Да и практически не было её в доме. Иван Фёдорович обосновал это тем, что в колодец каким-то образом упала коза, и теперь, чтобы её достать, необходимо дождаться спасателей. Пить воду с трупом животного возможно было опасно и деревенские терпеливо ждали помощи.

Хотя запасы воды всё же были. Два или три ведра. И воду разрешалось пить только к рассвету, по одной кружке. Приняв это правило за бред, Роман хотел попить уже днём, но дед вдруг выбил тару из рук парня, оттолкнув его от ведра.

Такой агрессии от деда внук не ожидал. Однако Иван Фёдорович опустив глаза и замявшись, объяснил парню , что вода эта из озера и ей долго нужно отстаиваться, прежде чем она будет пригодна для питья.

Романа дед определил на раскладушке, в самой прохладной комнате дома, без окон. Вскоре, чувство жажды начало пропадать и парень провалился в сон, пробудившись посреди ночи от громкого голоса деда.

– Нет здесь никого, кроме меня! – кричал дед в закрытое тёмной шторкой окно. -И воды у меня тоже нет! У тебя всё есть, к себе и топай!

Однажды так дед отгонял от дома подвыпившего соседа, что пришёл за добавкой: тот же командный голос; тот же страх от того, что сосед начнёт бить окна. Только в этот раз в ответ прилетел не отборный мат. Услышанное за окном, почему-то заставило сердце Романа подпрыгнуть и бешено заколотиться.

Голос прозвучавший на отпор Ивана Фёдоровича, напоминал звук полоскание горла при ангине, когда ребёнок балуясь, пытается что-то произнести. Только сейчас, в обстановке напряжённого голоса старика; в немой темноте ,окружающую со всех сторон – этот звук наводил жути. И после каждого такого рёва – вскрика захлёбывающегося в воде человека- по спине пробегала всё новая волна мурашек.

Не решаясь подойди к деду, Роман по детски укрылся одеялом с головой, пытаясь хоть как-то оградиться от стоящего за окном незнакомца. Не понимая как, но Роман вдруг почувствовал, что странный человек начал ходить вокруг дома. Его ужасные вскрики доносились то у деда в комнате, то уже за стеной тёмной комнаты.