Жажда

- Кольцо все равно слишком дорогое, - шепчу я и пробую снять драгоценность.

- Плевать на цену, - обрывает он и накрывает мою ладонь, мешая довести начатое до  конца. – Лучше помоги разобраться.

- С чем?

- С тобой, - усмехается и опять присаживается на кровать. – Как убрать твой гребаный страх?

Я нервно закусываю нижнюю губу, смотрю в пылающие зеленые глаза и полностью теряюсь. Я не боюсь этого парня. Ну если только совсем чуть-чуть. Гораздо сильнее боюсь саму себя. Острые как стекла чувства реально пугают.

- Захар, я…

Я так и не завершаю фразу. Повинуюсь спонтанному порыву и подаюсь вперед, обхватываю широкие плечи, прижимаюсь к раскаленному телу.

Я целую его. Первая. Целую робко, неопытно, неловко. Отдаюсь эмоциям. Обжечься страшно, но огонь безумно притягивает.

- Чего ты хочешь? – спрашивает парень.

Он накрывает ладонями мои нервно подрагивающие плечи, отодвигает от себя, резко прерывая поцелуй, но действует как будто через силу, загоняет все свои темные желания подальше и берет жажду под жесткий контроль.

- Это черта, - бросает хрипло.

- Давай перейдем ее вместе.

Я провожу пальцами по широкой груди, чувствую мощную пульсацию, сокращение стальных мышц. Улавливаю реакцию мускулистого тела даже через плотную ткань футболки.

- Только осторожно, - прибавляю поспешно. – Без укусов и засосов. Без синяков. А то после нашего прошлого раза я выглядела так, будто меня избивали несколько часов подряд.

Близость на моих условиях. Реальность или бред?

Глаза Захара совсем черные сейчас. Зрачки пугающе расширены. Губы изгибаются в зверином оскале, обнажают крепкие белые зубы.

- А я могу и нежно тебя… отлюбить.

Кажется, парень собирается сказать совсем другое слово, но в последний момент подбирает вариант, который должен понравиться мне больше.

- Звучит как угроза, - шепчу я. – Пусть и скрытая.

- Вызов, - бросает он. – Прямой.

- Ты умеешь быть нежным, - сглатываю и лихорадочно облизываю губы. – Я помню. Совсем недавно. Ты обычно до жути грубый, но иногда можешь утопить в ласках.

- Я умею все, - заявляет Захар. – С тобой.

Он лишь смотрит на мой рот, а внутри уже все колет и печет, полыхает и взрывается, огонь разливается за считанные секунды, пожирает, сжигая до пепла.

- Почему ты такой? – едва двигаю губами.

- Какой?

Густые брови моментально сходятся над переносицей, между ними возникает глубокая жесткая складка. Зеленые глаза точно созданы из темного пламени. Одержимые и буйные, точно принадлежат необузданному животному.

Захар возвышается перед кроватью, а я стою на коленях на самом краю матраса, безуспешно пытаюсь разобраться в смешанных чувствах, лишь сильнее увязаю в смятении.

- Трудно объяснить, - я сглатываю так, что горло саднит. – Но ты меня сводишь с ума. Быстро меняешься. Сначала ведешь себя как самый настоящий ублюдок и говоришь жуткие гадости, потом совершаешь поступки, которые выбивают меня из состояния равновесия. Ты запутываешь и одурманиваешь, заставляешь во всем сомневаться.

- И это ты мне говоришь? – насмешливо приподнимает бровь.

- Я для тебя открытая книга, - невольно передергиваю плечами. – А ты сплошная загадка. Я почти ничего не знаю. Могу только догадываться. Не хочу затрагивать болезненные темы. Понимаю, тяжело обсуждать семейные вопросы, когда есть сложности. Расспрашивать я больше не буду. Но если когда-нибудь ты сам решишь поделиться, я всегда выслушаю. Это же нормально: обсуждать разные проблемы в отношениях.

Захар пропускает мои слова мимо ушей. Или так только кажется? Парень не трогает меня, но от его массивного и мощного тела исходит жар, который отзывается под моей кожей, отдается обжигающими всполохами и вызывает новую волну острых мурашек.

- Ты ближе всех, - говорит он.

Хриплый голос как электрический импульс. По моим венам проносятся разряды тока. Дрожь отдается в каждом позвонке, прошибает насквозь.

- Я хочу тебя так, что челюсти ломит.

Его большой палец опускается на мой подбородок, приподнимая голову вверх. И я застываю в оцепенении.

- Я никого так сильно не хотел, - продолжает Захар. – Ничего. Никогда. Даже моя жажда мести рядом с тобой загибается и подыхает. Я ни черта не замечаю. Разве тебе непонятно?

- Это просто желание.

- Не просто.

Он вдруг подхватывает меня на руки, сминает мою попу ладонями, прижимая наши тела сильнее друг к другу. Парень покрывает лицо и шею жадными поцелуями, как будто оставляет метки, которые нельзя стереть.

- Я тебя выпить хочу. Всю. Сожрать. Трогать везде. Заставить тебя заорать. Хочу трахать, пока не поймешь: возврата нет и не будет. Моя ты. Моя! Сучка, до чего доводишь.

Захар выражается точно находится в бреду. Его отрывистые признания проходят по самой грани. Пугающие. Оскорбительные. И чувственные, откровенные, оголяющие нервы. У него теперь голос меняется. Не знаю, как объяснить, но мне чудится, будто вокруг тела оборачивают нежнейший шелк, а потом раздирают ткань когтями, вот прямо в клочья дерут.

- Надоело повторять, - бормочу, впиваясь в широкие плечи ногтями. – Я не сучка. Тебе же не нравится прозвище «Сахарочек», так что…