Жажда

– Итак, Беликов, – произнёс Брагин, облокачиваясь на спинку кресла и сплетая на животе пальцы рук. – Расскажите, пожалуйста, ещё раз, где вы находились во время убийства вашего дедушки?

– Это во сколько? – прищурился мужик.

– А вы не запомнили?

– В прошлый раз вы сказали, гражданин начальник, – хмыкнул Беликов. – А я человек маленький, всего не упомню…

– Убийство произошло вчера, приблизительно в одиннадцать, – терпеливо повторил Фёдор Семёнович.

– Дома я был.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

Судя по тону, подполковник откровенно скучал.

– Ну, кто… Живу я один… Соседи, наверное, могут, я телик забываю вырубить, не помню, может, он опять всю ночь шарашил…

– Ну при чём тут телевизор, Беликов? – устало вздохнув, спросил Брагин. – Ну при чём? Даже если соседи слышали, как он работает, разве это подтверждает, что вы были дома? Может, вы нарочно его включили и ушли, в попытке создать себе алиби?

– Чё? – нахмурившись, переспросил Дмитрий.

Подполковник шумно выдохнул и окинул Беликова мрачным взглядом.

Внук убитого старика оказался человеком неопрятным, несостоявшимся и бывалым – одна «ходка» за воровство по «малолетке». Выглядел Беликов помятым, как вчерашний носовой платок, и мотив у него имелся железобетонный: пропивать трёхкомнатную квартиру деда можно было долго. Правда, жил Беликов на другом конце города, а короткой кожаной куртки – чёрной – у него отродясь не водилось. Да и не производил он впечатление человека, способного кого-нибудь задушить, пусть даже и старика. Ножом пырнуть – да. Бутылкой по голове ударить, а потом «розочкой» закончить – да. Задушить – нет. Для этого руки нужны крепкие, а они у Беликова дрожали.

– Я не убивал деда, товарищ подполковник, Христом богом клянусь…

«Знаю… – про себя подумал Брагин. – Знаю…»

Но вслух ничего говорить не стал – не время, ведь Беликову предстояло пообщаться с парой других следователей, рангом пониже, и вот если они его не «додавят», тогда уж и будет сказано: «Знаю…»

Не раньше.

– Идите, пока, – спокойно произнёс Фёдор Семёнович, подписывая пропуск. – Но после обеда снова к нам.

– Зачем?

– А вдруг чего вспомните?

– Сомневаюсь, гражданин начальник, – осклабился забулдыга.

– Хоть и сомневаетесь, но всё равно придёте.

– К вам?

– Нет.

– Хоть это хорошо…

Беликов скрылся за дверью, а Брагин потянулся к зазвонившему телефону:

– Да?

– Фёдор Семёнович, это Парамонова… Вероника Парамонова, вдова… То есть…

Бывшая жена Смирнова сбилась, видимо, раздумывая, нужно ли говорить в данном случае «вдова» или «бывшая вдова», ведь была она не женой, а бывшей…

– Я вас прекрасно помню, – пришёл ей на помощь Брагин. – Вы хотели о чём-то рассказать?

– Вы ж сказали, если вдруг вспомню что-то, вам позвонить… правильно?

– Правильно. А вы вспомнили?

– Ну… да. Почти… – Парамонова выдержала паузу. – Я просто тогда рассказывать не хотела… Не готова была.

– Что именно?

– Я точно знаю, когда Андрей изменился.

«Ого!»

Поскольку звонила Вероника на городской телефон, разговор автоматически записывался, однако Брагин по привычке достал авторучку и раскрыл блокнот:

– В самом деле? И когда же?

– Весной. В конце мая.

– Он с кем-то встречался? Куда-то ездил? Что случилось?

– Мы вместе поехали на Зелёный остров… – Парамонова вздохнула. – Тогда у нас нормально было, даже не просто нормально – хорошо. И мы с Андреем постоянно туда ездили, на юго-западную косу, там клёв хороший… Андрей любил рыбачить.

– А вы? – не удержался Брагин.

Обычно жёны не разделяют подобных увлечений дражайших супругов и предпочитают оставаться в привычном комфорте квартиры или дома.

– Я люблю походы, – объяснила женщина. – С детства ходила, привыкла… Мне нравятся ночёвки у реки.

– Как вы поняли, что Андрей изменился?

– Как-как? – Вероника на том конце провода нервно усмехнулась. – Глазами увидела… а потом и так почувствовала. Вечером ложились – ласковый был, заботливый… а утром проснулись – совершенно другой человек. Совершенно!

– Вы не могли бы уточнить? – попросил Фёдор Семёнович. – Что значит «стал другим»?

– Ну… – Парамонова помолчала: заметно было, что ей не очень хочется вспоминать ту историю. – Утром встали, я к костру, завтрак собирать. Слышу – мой выходит. Я говорю: «Поспал бы ещё», а он… – Короткая пауза. – Он меня на землю повалил, Фёдор Семёнович, и стал бить. По-настоящему бить, понимаете, как будто убить хотел… Насмерть бил…

Слова потонули во всхлипывании – женщина не сдержала слёз. Брагин дал ей полминуты, чтобы пришла в себя, а затем осторожно спросил:

– Как же вы спаслись?

– Рыбаки на крик прибежали, оттащили его… Даже побили.

– В полицию заявляли?

– Не стала.

– Почему?

– Да жалко стало дурака, – шмыгнула носом Вероника. – Не хотела ему жизнь ломать… но и жить с ним не хотела! Поэтому уехала сразу, а потом развелась…

«Интересно, а если бы Смирнову тогда срок вышел, он бы стал убивать? Или гражданка Парамонова могла спасти минимум пять женщин, но не стала, потому что «пожалела дурака»?»

Кто теперь знает…