Жажда

– Иди сюда. – Он взял ее за руку и повел к дивану. Но, с другой стороны, он действительно хотел говорить с ней посреди остатков произошедшего здесь насилия?

Помедлив, он подумал о своем кабинете…и вспомнил, как переспал с Девиной на том гребаном ковре. Наверху… а, ну точно, в спальню путь заказан, и не просто потому, что просьба подняться туда прозвучит с сексуальным подтекстом, а этого он не хотел. Та комната хранила чересчур много воспоминаний о Девине.

Остановив свой выбор на обеденном столе, Вин расставил два стула таким образом, чтобы сесть напротив Марии-Терезы.

– Знаешь, – сказала она, положив сумочку, когда они уселись рядом. – На самом деле, я крепкий орешек.

Он улыбнулся. – Охотно верю.

– Кажется, мы просто встретились в трудное время.

Протянув руку, Вин коснулся локона около ее лица. – Я хочу помочь чем-нибудь.

– Я уезжаю из Колдвелла.

Его сердце остановилось. Возражение вертелось на языке, но он не имел на это прав… совсем никаких. К тому же, было сложно спорить с ее решением: вероятно, так будет лучше.

– Куда отправишься? – спросил он.

– Куда-нибудь. Не знаю.

Ее руки, лежащие на коленях, переплелись, словно отражали запутанные мысли в ее голове.

– У тебя достаточно денег? – спросил он, несмотря на то, что заранее знал ее ответ.

– Я буду в порядке. Как-нибудь… у нас с Робби все будет нормально.

– Ты позволишь мне помочь?

Она медленно покачала головой. – Не могу. Я не могу… попасть в очередной долг. У меня возникло достаточно проблем, расплачиваясь с людьми, которым я уже должна.

– Как много?

– Еще тридцать тысяч, – сказала она, ее ладони замерли. – Вначале было сто двадцать.

– Что, если я дам их тебе, и ты, наконец, расплатишься? Наверняка они пересчитают проценты…

– Долг есть долг. – Она печально улыбнулась. – Было время, когда я надеялась, что появится мужчина и спасет меня. И он пришел…. Но спасение превратилось в сущий кошмар. Сейчас я спасаю себя сама… и значит, платить буду сама. Всегда.

Но, тридцать тысяч? Господи, сущие пустяки для него.

И подумав, что она заработала те деньги, занимаясь…

Вин зажмурился на мгновение. Черт, ему были ненавистны образы, мелькавшие в мозгу… эти простые предположения о том, во что Мария-Тереза ввязалась, больно били по нему. Ему ничего не стоило избавить Марию-Терезу от долга… но он понимал причины ее поведения: именно такое «спасение» привело ее в бега, а от подобного урока слишком трудно оправиться.

Он прокашлялся.

– Что сказала полиция во время вашего разговора?

– Они показали мне фотографию парня, я сказала, что видела его в клубе и перекинулась с ним парой слов. Я боялась, что всплывут очевидцы, которые видели, как мы заходили в ванную, но копы не упомянули ничего подобного. А потом…

Пауза затянулась, и у него возникло ощущение, что она аккуратно выбирает слова.

Он тихо выругался. – Скажи, что ты не упомянула про меня.

Потянувшись к его рукам, она крепко сжала их.

– Поэтому я уезжаю.

Когда его сердце заклинило, он серьезно задумался, чтобы вообще приказать органу не утруждать себя биением. – Нет. О, Боже… тебе следовало остаться в стороне от…

– Когда они спросили меня, что произошло после разговора с тем парнем, я сказала, что ушла из клуба с неким Винсентом ДиПьетро, и что мы провели вместе всю ночь. С девяти тридцати и примерно до четырех часов. – Он начал убирать руки, но она удержала их на месте. – Вин, в своей жизни я сделала достаточно постыдных вещей. Я годами позволяла мужчине жестоко обращаться с собой... даже перед своим сыном. – Ее голос сорвался, но потом стал еще тверже. – Я продавала себя. Лгала. Делала вещи, из-за которых я раньше свысока смотрела на других женщин… и с этим покончено. Никогда больше.

– Гребаный ад, – пробормотал он. – Гребаный ад.

Не думая, он наклонился и быстро поцеловал ее, потом высвободил руки и поднялся со стула. Не в состоянии сдержаться, он измерил шагами длину гостиной, пройдясь взад-вперед. Потом повторил. Все время она наблюдала за ним, держась одной рукой за спинку богато украшенного кресла, на котором сидела.

– Я оставила полицейским свой номер, – сказала она, – и я вернусь, если потребуется дать показания. Я решила собраться вместе с Робби сегодня ночью и просто уехать. Если пресса не будет знать, как меня найти, мое лицо нигде не всплывет.

Вин замер в арочном проходе гостиной, подумав о записях с камер наблюдения с так называемым «его» лицом. Мария-Тереза понятия не имела, во что себя втянула, потому что дело было не в простом обвинении. Так что, да, ей лучше покинуть город. Возникло предчувствие, что Вину и его странноватому приятелю Джиму нужно будет придумать способ избавиться от Девины, и просто послать ее на три буквы – это не вариант.

А что насчет вероятного преследователя Марии-Терезы? Это была явно не Девина, потому что проблемы начались… черт, в ту ночь, когда он встретился с Марией-Терезой в «Железной Маске».

– Что такое? – спросила Мария-Тереза.