Жатва

— К-кто ты? — осмотрев её с головы до пят, только смог спросить Женька, уж больно это создание сказочное на вид: стройная фигура, слишком изящная для простых девушек, таких золотых волос он ещё не видел, у неё даже глаза были ярко-изумрудные, может, она линзы носит? И пахнет от этой прелестницы весной. Одета в комбинезон цвета хаки, но он ей не шёл — она лучше бы выглядела в тунике. Да и Эссиль слишком яркая для пожухлых красок окружающего мира. А ещё в самую последнюю очередь Женька заметил, что у неё остроконечные уши! Как у эльфов или фей. Наверное, так откровенно пялиться на незнакомок — это верх неприличия, с другой стороны, если она глюк — то можно.

— Уже сказала, я Эссиль, — забавно дёрнула ушками эта сказочная дева.

— Э… А уши — накладные? — как-то невпопад поинтересовался Женька.

Эссиль удивилась, а Илья начал терять терпение:

— Давай я его добью. Чтобы не мучился сам и не терял наше время?

Женька воззрился испуганно на хмурого типа — видно этот садист не шутит. А куда затянуло монстра?

— Илья! Как тебе не стыдно?! Хватит бедного мальчика запугивать, вон он как побелел, гляди и поседеет, — возмутилась Эссиль.

Женька не стал дожидаться, когда угрюмый тип исполнит свою угрозу, и кинулся наутёк, пусть это не дело храбрых — зато точно живых! — как вдруг почувствовал, что зацепился за что-то воротником куртки, а когда оглянулся, встретился с холодным, как чёрный лёд, глазами этого мрачного мужика, он с лёгкостью приподнял Женьку за шкирку, как нашкодившего котёнка, парнишка беспомощно болтал ногами.

— Пусти, гад косоглазый! — ругался Женька, пытаясь вырваться из цепких лап Ильи.

— Нет, ты посмотри на него? Раненый — а носится, как полный сил, здоровья и крови! — хмыкнул Илья.

— Илья! Поставь его на землю! — нагнала их Эссиль.

— Я-то поставлю, а он опять сбежит, и подохнет где-то, а ты гляди, и расстроишься, что не смогла спасти, я же тебя знаю! — Илью не волновал тот факт, что Женьке не нравилось его обращение и то, что этот азиат говорил о парнишке, как о каком-то зверье: мышке или морской свинке. С этой Эссиль, напротив, говорил, как с дочерью, которая просит завести хомячка. Но мнения «хомячка» никто не спросил! Тьфу! Женька-то — человек.

— Ну, Илья! — не унималась «дочурка».

— Ладно-ладно! Я его поставлю на землю, когда окажемся в убежище! — пошёл на компромисс Илья.

Женьку потащили в неизвестном направлении, он понял, что теперь сбился с курса окончательно. На пути странного и злобного Ильи возникла тварь, наподобие той, что задрала бизнесмена. Эссиль испугано спряталась за спиной этого безэмоционального киборга. Чудище прижалось к земле, оскалившись, прыгнуло на Илью, тот и бровью не повёл. Женька решил, что тот сумасшедший. Юноша не успел испугаться, как тень превратилась в чёрный жгут и разрезала тварь напополам, её части разлетелись по разным сторонам, и тот час её собратья вынырнули из тумана и кинулись на останки соплеменницы, жадно сражаясь за каждый кусок. От мерзкого зрелища Эссиль поморщилась и отвела взгляд, к горлу Женьки подступила тошнота, участилось сердцебиение. А вот Илье, похоже, было всё равно.

* * *

Когда Илья переступил порог церкви, то отпустил Женьку, и тот грузно рухнул на пол. Эссиль вошла, и за ней закрыли дверь, в помещении помимо её, Ильи и Женьки были люди в военной форме и жители города, те немногие, кто уцелел.

Женька попытался собрать ноги в кучу, но дикая боль в боку заставила пошатнуться, а в глазах потемнело, и почему-то во рту был неприятный, металлический привкус.

— Кого ты приволок? Выживший? — осведомился строгим тоном высокий, статный мужчина, чуть младше на вид, чем Илья, одетый в военную форму и вооружённый.

— Ага, Эссиль настояла, чтобы доходягу взяли с собой. Так что пришлось тащить корм для чудищ через весь город и попутно отбиваться от ашми, ведь аромат его крови их привлекал, как тухлятина мух! — привёл нелестное сравнение Илья.

Военный критично осмотрел Женьку, и на лице мужчины отобразилась целая гамма эмоций, в контраст безэмоциональности Ильи.

— Хм… а он — точно человек? — почему-то военный задал этот вопрос, приподняв кепку за козырёк.

— Конечно! — уверенно Эссиль и подошла к Женьке. — Пойдём, я тебе перевяжу твою рану. — И она подала Женьке руку.

— Никуда я с тобой не пойду, глюк проклятый! — отшатнулся от неё, как от гремучей змеи, Женька.

— Он ещё и грубит! — хмыкнул военный.

— У него это часто бывает. Злобный мальчишка! — пожал плечами Илья. — Так что забудь, Виталий, лучше скажи, как обстоят наши дела? — Илья посчитал, что психованность мальца — сейчас не самое важное, как и его жизнь, ну помрёт — и ладно, куда важней победа над «Детьми свободы».

— Это я — злобный? — задыхался от злости Женька, забившись пугливо в самый тёмный угол: — А не ты ли хотел меня убить?!