Жатва

Карина удивилась такому внезапному решению Ваника Ашотовича: как она просила прибавку к жалованию, ей отказали, а какой-то мамаше-наседке — бесплатный обед? И за что? Что приволокла своего орущего охламона в кафе и помешала всем мирно обедать? Канина думала, что их директор — более сильная и расчётливая личность, а на деле оказался таким же лохом, как и все. Правда, высказать это ему в лицо она не решилась. И посчитала уместным вообще смолчать о своём отношении к ситуации, а то не только Арина на неё набросится. Карине внезапно вспомнилось её детство: её рождение стало сюрпризом для матери… неприятным сюрпризом, только не понять, для кого больше — для матери или её работодателя, от которого та залетела. Хозяин сжалился и принял внебрачную дочь в свою законную семью, матери было запрещено видеться с ребёнком, но та особо не жаждала встречи. Отец любви к Карине не испытывал, воспитывал в строгости, как он говорил, не из-за зла — а потому, что ей труднее других придётся: его законные дети имеют больше прав, чем она. Азы дадут, а так придётся всего добиться самой. И ни одна собака не помогала на пути к высшей цели, только насмехались и мешали. Почему одни с рождения получают всё, особо не утруждая себя? Иным приходится горбатиться за самую малость?

Арина вошла в зал, а Карина, увидев её, фыркнула и пошла выполнять заказы.

— Ваник Ашотович, ваш поступок заслуживает похвалы! — сказал Женька, который внезапно понял, что его шеф не так плох, как кажется.

— Глупости! Это просто пакет с едой и всё! — махнул рукой мужчина.

Ванику Ашотовичу вспомнилось его детство, о котором он хотел бы забыть. Глухая деревенька, отчий дом, который можно спутать с хлевом, девять детей и все хотят есть, и родители пытаются изо всех сил обеспечить хотя бы необходимым отпрысков. Почему-то эта молодая мамочка напомнила его матушку, которая так же не спала ночами, была худа и измотана. Самым ярким воспоминаем о её внешности было: большие карие глаза.

Таинственный посетитель внимательно за всем происходящим наблюдал, делая про себя определённые выводы.

Вечер наступил внезапно, посетителей становилось всё меньше, пока совсем не осталось. Женька убирал со столов, а уборщица протирала их. Арина сидела за барной стойкой и рисовала. Она так углубилась в процесс, что не заметила, как подкралась Карина. В глазах подруги заблестели алчные искры, и она мигом выхватила скетчбук из-под владелицы:

— И кого мы там рисуем?

— Карина, отдай! — кинулась отвоёвывать Арина своё сокровище.

Женька и Галина Петровна озадачено посмотрели на проделки этой черноволосой бестии.

— А фиг тебе! — и Каринку понесло на кухню, Арина — пулей за ней. Сколько бы играли они в догонялки, точно не сказать, но Карина оступилась и выронила скетчбук, он, пролетев в воздухе, угодил прямиком в печь, где готовились хачапури. Карина не ожидала такого поворота, она хотела немного позлить подругу, а не сжечь её творения.

— Бли-ин! Прости, прости!

— Карина! — в этом коротком слове было столько боли, глаза Арины заблестели и стали влажными.

Внезапно на кухню зашёл Женька, он пересёк её чёрной молнией, создавая ветер за собой, не моргнув глазом, засунул руку в алую пасть печи и извлёк уже опалённый и горящий альбом для рисунков, второй рукой он погасил его. Карина и Арина побледнели и замерли на месте, как в землю проросли, даже моргать на секунду забыли. Первой опомнилась от зрелища Арина и, подбежавши в Женьке, первым делом схватила за ту руку, что побывала в печи.

— Ты что, больной? Ты ожоги получил! — да только когда Арина развернула его ладонь, чтобы осмотреть, поняла, что ожогов-то и не было, кожа была запачкана золой, но волдырей или покраснения не было.

— Э… Это как? В этой печи хачапури до хрустящей корочки жарятся, а твоя рука осталась цела? — изумлению девушки не было предела.

Женька пожал плечами.

— И это твой ответ? — фыркнула Карина, у неё самой, наверное, седые волосы полезут после увиденного. Ей захотелось треснуть этого пиромана.

— Ну, ты блин, Дейнерис Бурерожденная! — сказала поражённая Арина.

— Нет, не Бурерожденная, а «Молнией и громом рожденный»! — не без толики иронии ответил Женька.

— О, Боже! Вызовите скорую! У нас тут псих, маразмом порождённый! — закатила глаза и покрутила у виска Карина.

— Кстати, а что это за блокнот-то Вселенской важности? — поглядывая на скетчбук, спросил Женька, и в его глазах блеснуло любопытство. — Можно посмотреть?

— Да, конечно, ты же рукой за него рисковал! — согласилась Арина, в обыкновении не имевшая привычки показывать свои творения, но ради Женьки решила сделать исключение.