Жатва

Так и замолчала, не договорив. Просто потому, что печати при мне как раз-таки и не было, а это уже шло вразрез с тем, о чём говорила прежде. Видимо мыслительный процесс, ураганом противоречий взвившийся в сознании, довольно явственно отразился на моём лице, потому что архивампир всё понял и без дополнений.

На его лице промелькнула понимающая усмешка, а затем Александр присел на полусогнутых коленях, позволяя мне сменить горизонтальное положение на вертикальное. И сразу после того, как я села, избавляя архивампира от нужды держать меня обеими руками, он достал из кармана пиджака кусок серебра, выгравированный письменностью на древнем иврите.

Уверен, сможешь, — произнёс, пристально глядя мне в глаза, одновременно соглашаясь с моими словами и протягивая артефакт.

Едва мои пальцы коснулись прохладного металла в ладони одного из Высших и Древних этого измерения, его рука сжалась вместе с ними, а во взгляде мелькнуло замешательство, но уже через мгновение печать Самаэля была в моём полном владении. Идеально гладкий, размером аккурат с мою ладонь, несущий в себе ключ как к безграничным возможностям, так и столь же высокой оплате за них, символ самого сильного из всех архидемонов приковывал и притягивал к себе, заставляя смотреть неотрывно… и думать о том, что будет, когда я использую его по назначению.

Поскольку даже приблизительное видение исхода призыва Ангела Смерти никак не желало укладываться в измученном разуме, тряхнула головой, тем самым отгоняя сумбурный мысленный поток, вмещающий в себе немалое множество страхов, вплетённых в надежду и отчаяние. С немалым усилием перевела взгляд от артефакта обратно на лицо архивампира.

Кажется, мне уже намного лучше, — пробормотала невнятно, слезая с его колен.

Жест освобождения в целях самостоятельности получился слишком порывистым и поспешным. Голова закружилась, а устоять на ногах удалось лишь благодаря поддержке мужчины, мгновенно отреагировавшего на моё самоуправство. С учётом того, что ещё совсем недавно он был вообще против того, чтобы я вставала, благодарность внутри чёрной ведьмы в моём лице воспылала в двойной мере.

Спасибо, — дополнила всё также же неразборчиво.

Ожидала получить в ответ очередную усмешку или колкость, но на удивление, ни того, ни другого не последовало.

Так цитадель или Цера? — напряжённо поинтересовался Александр, вместо надуманного моим совсем не дальновидным подсознанием.

Открыла рот, намереваясь озвучить вслух выбор места, которое для моего душевного и физического спокойствия было бы более безопасным, но вспомнила ещё кое о чём, что было немаловажным…

Цера, — вопреки всему сказала уверенно. — Никуда мы не пойдём. Здесь останемся. И к кесарю визит сами нанесём. Пусть знает, что печать Самаэля ему светит только… — очень напрашивалось выражение «через мой труп», но память о вспыльчивости отчима, в результате которой он мог и похоронить кого-нибудь заживо с такой же лёгкостью, как и дышит, заставила повременить со словами, подбирая иную интерпретацию высказыванию, — не получит он её, в общем. Как и Артур. Или Амит. Никто из них. По крайней мере, до той поры, пока я не воспользуюсь ей по назначению. Да и потом… посмотрим ещё. По

обстоятельствам.

Александр ухмыльнулся, задумчиво потерев переносицу, но иной реакции не последовало. Зато Асти оказалась более многословной.

Я его знаю как никто. Обозначишь свою позицию подобным образом — он придушит всех нас, — флегматично поведала огненный маг, брезгливо поморщившись. — Или тебе придётся убить его вперёд. В любом случае, без трупов не обойтись.

Это ты сейчас про моего супруга, или про твоего? — уточнила я с ехидной улыбочкой. Отчего-то собственный сарказм, веющий двусмысленностью сказанного, заставил дышать через раз. Сама не поняла, что являлось этому причиной, но порыв душащей обиды заставил говорить дальше. — Или ты про князя Ортего говоришь? Может ты и с ним успела познакомиться в достаточной мере, чтобы судить о будущих поступках?

Чёрные брови Александра взлетели вверх от удивления, в то время как я сама отчаянно пыталась побороть вспышку ревности, пока алнаирийка густо краснела.

Ни один из них меня и пальцем не тронет, — почти и не лицемерила я, продолжая в попытке оправдаться в первую очередь перед самой собой. — Если бы ты действительно знала Арханиэлиуса в достаточной мере, то усвоила бы это уже давно, — в последнем я была не совсем уверена, но говорить что-то надо было, потому что витающее в воздухе напряжение стало действовать на нервы. — Обряд единения ни черта не значит, Асти, — последнее относилось в отношении не только неё, но и меня.

И она прекрасно поняла это. Только вот легче ни одной из нас не стало.

Есть что-то ещё, о чём мне стоило бы знать? — решил не оставаться безучастным в разговоре архивампир. — А то я сейчас наблюдаю довольно странные вещи, заставляющие переоценивать многое из того, что знаю, — сделал вид, что задумался, через паузу мрачно добавив. — И это мне совсем-совсем не нравится.