Жасмин и флердоранж

— О, — любезно кивает пани Ванда. — Камила была знакома с вашим руководителем.

Камила осторожно кладет вилку рядом с тарелкой, протестующе машет рукой:

— Мама, ну кого интересуют эти душераздирающие подробности? Мы просто пересекались в Роме на конференции.

Очень интересно. Очень интересно, с какой стати такой переполох. Она же едва не подавилась салатом…

— А кто ваши родители? — собеседование продолжается. Говорить с набитым ртом не положено, поэтому совершенно замечательная рыба на пару под шпинатным маслом останется покоиться на тарелке.

— Отец — бригадир рыболовецкой артели, мать — счетовод. — Интересно, надлежит ли тут изобразить смущение? Нет, не дождутся — если ждут, конечно.

— Замечательно! — Поднимает указующий перст почтенная старушка. — Кася, если ты в ближайшее время не родишь мне трех-четырех правнуков от такого прекрасного молодого человека, я на тебя очень обижусь.

Под общий смех, плавно переходящий в хоровое рыдание, остается только порадоваться, что благородное семейство довольно нежданным приобретением хоть в каком-то качестве. Кстати, все они говорят на очень хорошем, хотя и несовременно строгом альбийском с изрядной непринужденностью — так, что на это даже не сразу обращаешь внимание. По крайней мере, куда свободнее, чем две трети сотрудников корпорации.

Рыба — очень вкусная, во рту тает. Во Флоресте ее вообще не умеют готовить, хотя ловят же, и много.

— А что я такого особенного сказала? — По глазам пани Отилии прекрасно видно, что она все понимает, но продолжает разряжать обстановку. Очаровательный типаж — пожилая дама-хулиганка. — Нельзя же всю жизнь ловить каких-то ужасных преступников, нужно и о себе подумать. Кася, даже твой дедушка все-таки иногда отрывался от трудов — и вот одно из доказательств. — Перст указует на молчаливого моложавого тестя, который меланхолично кивает.

Так, думает Максим, а я все-таки дятел, и этот диагноз — навсегда. Я, кажется, учился по трудам этого дедушки. Вой-Каминьский. Ну, главное — вспомнить вовремя.

— Мы в университете тоже с трудом отрывались от трудов вашего уважаемого супруга.

— От какого учебника? — щурится пани Отилия.

— «Криминология для ВУЗов» 75 года издания. Собственно, именно этому учебнику я обязан кое-какими своими успехами.

Кейс едва слышно фыркает. Теперь скажет, что я многоличный гад, который наводил справки помимо нее. И еще что-нибудь такое же параноидальное несомненно скажет, а как же. Однако ж — забавно. Земля имеет форму чемодана — и чемодан этот небольшого размера. Все друг с другом как-то через кого-то знакомы.

— Хорошее издание, — кивает дама. — Кстати, Анджей читал лекции в вашем университете, но это было уже давно, в пятидесятых. NowogrСd — очень красивый город.

Шутить на тему того, что меня тогда еще и на свет не произвели, определенно, не стоит. Вслух высказывать сожаление о том, что этих лекций я не застал, как и самого уже покойного дедушку супруги — наверное, тоже.

Супруга гоняет по тарелке картошину, смотрит в основном в ту же тарелку, но — расслабилась и вполне довольна. Уже неплохо. Здесь, кажется, не принято перебивать друг друга, а когда говорит старшее поколение, младшее молча жует. Прямо как в Унежме у родителей. Патриархальные нравы анфас и в профиль, но это удобно, не боишься оттоптать слишком много мозолей и традиций.

— Надеюсь, вы не курите? — вопрошает дотошная бабушка.

— Нет… — Интересно, а кто после такой формулировки сказал бы «да»?

— Это правильно. Катажина раньше курила. — Какие драматические подробности…

— Бабушка! — стенает супруга.

— Хорошо, что тебе стыдно.

Занавес, думает Максим. Опустите кто-нибудь завесу жалости над этой сценой, пожалуйста… а то я все-таки расхохочусь во весь голос, а этого благородное семейство не переживет в полном составе. Поскольку их сдует, а они — из лучшего хрусталя и должны храниться в контейнерах с инертным газом.

Катажину с супругом изгоняют из-за стола в направлении пляжа: погулять после обеда, искупаться и вообще отдохнуть. Камила собирает тарелки, загружает в посудомоечную машину, салфетки и скатерть — в стиральную. Вечером придет из поселка Марыся, помощница по хозяйству — перегладит, расставит все по местам.

Молодой человек завоевал бабушку и наполовину завоевал отца. Если он еще и умеет играть в шахматы — завоюет целиком. Мама удовлетворилась результатами расспросов и смирилась с фактом: у Катажины теперь есть муж, вот такой вот муж, по крайней мере, образованный, достаточно состоятельный и относительно воспитанный. Умеет вести себя за столом и не позволяет себе ничего лишнего. Ну, конечно, ремонтный комбайн — но что взять с деревенского мальчика? Он, наверное, в жизни двух часов без дела не просидел. С точки зрения Марыси отдых — чистить вишню для пирогов, потому что сидишь.