Жаркий поцелуй

— Кэллан, подумай хорошенько… — начал Сэм Тайлер.

— Сэм, замолчи, — холодно велел патриарх семьи — Джон Тайлер. — Я знаю твою позицию. Если не хочешь слышать то, что будет сказано, возвращайся в Вашингтон. И будь я проклят, если на этот раз тебя поддержу.

Кейн развернулся к отцу. Братья Тайлер окружили Меринас стеной. Все шестеро. Конференц-зал был наполнен почти до отказа. Кейн знал, что будет дальше. Он знал, потому что это было предложение, которое он озвучил еще более месяца назад.

Кэллан ступил в центр комнаты.

— Мы наносим ответный удар по Пуристам и членам Совета, если те будут нападать.

— Нанести ответный удар? — Кейн видел, что Сэм, похоже, собирался начать полемику. К счастью, Сэм становился лояльным, когда дело касалось его семьи.

— Meрк сведет вместе две команды, — холодно ответил Кэллан. — Они хотят послать убийц? Покажем им, что происходит, когда они сталкиваются с людьми, которые обучены ежедневно справляться с подобным. Нас обучали отслеживать, охотиться и убивать. Таннер и Meринас, вместе с Джоном и его газетой, усилят пропаганду. А тем временем, наши люди выдвинут Закон о Породах. Тихо, без шума. В конечном счете, они получат сообщение. Больше никаких звонков в Вашингтон, после очередного нападения. Больше никаких просьб о правосудии. Мы будем сами творить его.

Сэм пристально поглядел на мужчин и женщин, находящихся вокруг, противостоявших ему. Кейн заметил несогласие в глазах дяди, пусть он и замаскировал его от окружающих.

— Сообщите мне, если будет нужна помощь, — наконец сказал он. — Я удостоверюсь, что вы ее получите.

— Мы сообщим. Слишком поздно скрываться, — заметил Кэллан бесстрастным голосом. — Если он будет освобожден вашей так называемой системой правосудия, то в течение месяца, сыграет в ящик. С этого момента дела Пород такими и останутся. Делами Пород.

— Не попадитесь, — предупредил Сэм. — Да поможет нам всем Бог, Кэллан, если вас на этом поймают.

— Да поможет нам всем Бог, сенатор, если это не прекратится. Я больше не буду смотреть, как умирают мои люди, пока я прошу правосудия. Я не позволю этой ситуации продолжаться. С этого момента мы сопротивляемся.

* * * * *

Таннер вошел в палату, его взгляд устремился в сторону узкой кровати, на которой лежала его сестра, и на мужчину, тихо сидящего около нее.

— Она просыпалась? — Он сел на стул с другой стороны кровати.

Сет Лоуренс сделал глубокий выдох.

— На несколько минут. Но ничего не говорила.

Таннер кивнул.

— В лабораториях они ее насиловали, — тихо сказал он, уставившись на лежащую девушку. — Никаких наркотиков, ничего. Она была подростком, и они любили причинять ей боль.

Он заметил, как в глазах Лоуренса вспыхнул гнев.

— Я прочитал отчеты о слушаниях Сената. — Его голос был мягок, но заполнен яростью. — Я не просил, чтобы ты снова мне об этом рассказывал.

Таннер наклонился вперед, опираясь руками на кровать, и отвел с щеки Дон прядь золотых волос. Он знал, что глаза Сета сузились от легкости, с какой Таннер прикасался к Дон.

— Ты ей нравишься, — мягко сказал Таннер. — Ты ведь знаешь, что немногие мужчины нравятся Дон.

Сет снова оторвал пристальный взгляд от ее лица, настороженно глядя на Таннера.

— Таннер, чего ты хочешь? — напряженно спросил он, пытаясь сохранить самообладание.

Таннер усмехнулся. Он был мастером испытывать чужое терпение и действовать окружающим на нервы. Всем, кроме Дон.

— Не позволяй ей уйти, — мягко сказал он наконец. — Когда она проснется, все зажившие после смерти Дайэна раны вновь откроются. Она опять отгородится от жизни и попытается забыть обо всем, кроме борьбы с миром вокруг. Не позволяй ей этого.

Глаза Сета сузились.

Таннер понимал, почему Дон так тянет к этому мужчине. Он очень походил на Кэллана — тихий и уверенный, но достаточно сильный, чтобы бороться, когда возникала необходимость. Если и есть на свете мужчина, способный справиться с прошлым, в котором она так пострадала, то это Сет.

— Я и не собирался этого делать, — сказал он со спокойной властью. — Что тебя заставило так думать?

Таннер покачал головой.

— Она отличается. Многим мужчинам это не нравится. Дон скорее прикончит мужчину, чем разрешит себя поцеловать. К ней никогда не прикасался возлюбленный, и если ты попробуешь это сделать, то вероятно, перепугаешь до смерти. Тебе придется потрудиться, и борьба будет нелегкой.

— Я не буду бороться с нею, — покачал Сет головой. — Я просто никуда отсюда не уеду. Остальное решит Дон, Таннер. Не ты, не я.

Таннер отвернулся, чтобы посмотреть на лицо сестры.

— Давай надеяться, что именно тебе выпадет сделать выбор, дружище, — сказал Таннер, вставая. — Я скоро уезжаю. Меня здесь не будет, чтобы за ней присматривать. И я хочу, чтобы ты знал: если ты причинишь ей боль, я убью тебя собственными руками.

Усмешка преобразила черты Сета.

— Таннер, почему ты сам ее не потребуешь? — спросил он с сарказмом.

Таннер улыбнулся и покачал головой. Ему было комфортно оттого, что он не воспринимал Дон как сексуальный объект. Ему не улыбалась мысль драться из-за нее даже с таким прилизанным интеллигентом, как Сет Лоуренс.