Жаркий поцелуй

— Боже, когда же ты от меня отстанешь, — пробормотала она, удивляясь смене его тактики. — Ты так себя ведешь, будто за все эти годы у тебя не было другой женщины, и я должна просто принять все как должное.

Кейн начал злиться. Он видел, что Шерра разрывалась между правдой, и тем, что она бы хотела считать таковой. Его Шерра хотела ненавидеть за причиненную боль, но Боже, она не единственная, кто страдал все эти годы.

— Были другие, — признался он, ненавидя это, ненавидя боль, которая вспыхнула в ее глазах. — Это никогда не было легко или удобно, но это было.

Он покачал головой, вспоминая тех немногих женщин, к которым прикасался, которых трахал, мечтая о Шерре и вынуждая себя игнорировать отвращение к себе за кратковременно испытанное облегчение.

— У меня никого не было, — прошептала она, разбивая его сердце своим хриплым шепотом.

— И тут ты неправа, Шерра! — отрезал он, отказываясь позволить ей возложить на него еще больше вины. — Я думал, что ты мертва. Ушла, Шерра. Навсегда. Ты знала, что я был жив, знала, где меня найти — и не сделала этого. Не стану скрывать — были ночи, которые я проводил не один. У меня были воспоминания, которые разъедали мою душу как болезнь. Я не буду чувствовать себя виновным из-за веры в то, во что ты позволила мне верить, и будь я проклят, если я позволю тебе скрываться от этого. Ты была моей гребаной женщиной, моей парой. Именно ты скрылась. Не я.

Она тяжело сглотнула, глаза потемнели, и он видел борьбу в ее душе.

— Это был один гребаный поцелуй. Не было никаких раздутых гланд, ничего, что…

Кейн скупо улыбнулся.

— Того, что у нас было, оказалось достаточно. Не отрицай, сейчас ты распалилась сильнее, чем когда-либо. Держу пари, что твоя киска такая чертовски влажная, что я мог бы в ней утонуть, едва коснувшись ее ртом. Так же, как это было тогда. Вкус специи и весеннего дождя. Твой вкус преследовал меня, Шерра. Все эти годы бесконечными ночами тяга к тебе почти сводила меня с ума.

Ее лицо пылало, в глазах вспыхивали искры пламени, бушующего внутри.

— Прекрати. — Шерра попыталась сделать глубокий вдох, отступила от него на шаг.

— Прекрати убегать от меня, Шерра, — мягко прошептал Кейн, обхватывая рукой ее талию и притягивая к себе. — Больше я тебе этого не позволю. Бегство не имеет смысла.

— Послушай, — она прижала ладошки к его груди, будто собираясь оттолкнуть. — Я сказала тебе вчера вечером, что не могу так рисковать. Ни один из нас не может. Мы не знаем, каковы будут последствия, Кейн.

— Плевать я хотел на последствия, Шерра, — и он говорил правду. — Разве ты не устала терпеть боль? Страдать? Мы все еще в горячке, малышка.

Кейн наклонился к ее уху, шепча, и она задрожала в ответ. Она прижала ладони к его груди и вцепилась ногтями в его рубашку, бессознательно по-кошачьи меся ногтями тонкий материал.

— Потом мы можем начать сожалеть об этом. — Ее тихий голос звенел желанием. — Я просто не могу завязнуть в этом, Кейн.

— Милая, вчера я высосал из твоего языка каждую сладкую каплю того наркотика, и потом трахал тебя, пока ты не взорвалась вокруг меня, — резко ответил он ей, пробежавшись руками по ее спине, спускаясь к выпуклости ягодиц, позволив себе сжать в руках упругую попку. — Если все это не заставило нас завязнуть во всем этом, то я уж не знаю, что сможет. Поцелуй меня, Шеррa. Не надо наказывать нас обоих, уже хватит.

Оба они тяжело дышали, когда Кейн немного отклонился, чтобы видеть ее лицо. Шерра выглядела ошеломленной, глаза были полуприкрыты, а мягкие розовые губы манили. Он облизнул собственные губы, умирая от жажды вкусить ее, испытать на вкус, и сделать настолько дикой, что это сожгло бы их живьем.

Ее пристальный взгляд сосредоточился на его губах, ее лицо стало сонным, черты смягчились от страсти, когда она уставилась на его рот.

— Я мог бы съесть тебя целиком, — мягко признался Кейн. — От твоего рта до киски, высасывая каждую сладкую каплю влаги, распаляя тебя снова и снова прежде, чем глубоко войду в тебя, и ты никогда больше не подумаешь снова мне отказать.

Одна лишь мысль, одно лишь желание — и его тело вспыхнуло, не говоря уже о том, что творилось с его членом, мучительно пульсирующим в штанах. И она думала об этом. Он смотрел ей в глаза и видел, как жажда затопляет ее, смягчая ее тело, и из ее горла вырвалось жалобное хныканье.

Шерра смотрела в горячие глубины глаз Кейна, видя намерение, жажду, бушующие в его теле. Черты его лица заострились, кожа на скулах натянулась, глаза сузились, а чувственные губы покраснели от возбуждения. Он был тверд и чрезвычайно возбужден, и у Шерры было такое чувство, что он готовился решительно изменить правила игры, в которую они играли.

— Здесь неподходящее место. — Она сжала его плечи.

Если бы Шерра только могла сохранить между ними некоторое расстояние, тогда возможно, она смогла бы устоять — хотя бы еще день. Один день, возможно, мог бы превратиться в два, два — в еще несколько. Гормональный всплеск, бушующий в ее теле, никогда, не длился больше месяца, а минуло уже две недели. Если бы только она смогла продержаться чуть дольше…