Жаркий отпуск для ведьмы

Насколько я помню историю искусств, которую нам преподавали на факультете промышленного и прочего дизайна, бумага на данном этапе развития тоже стоит недешево. Все говорит о том, что здесь на мне не экономили. В случае чего смогу написать предсмертную записку… м-да.

Именно что предсмертную, идиотка. Откуда мне знать, как выглядит здешний алфавит?! Если начну русские буквы карябать – прямым ходом отправлюсь поджариваться, за неизвестные письмена дьявольского содержания. Тьфу…

С горя и досады я взяла перо, решительно ткнула им в чернила и нарисовала на верхнем листе бумаги наглого крыса с задранным хвостом и четко очерченными первичными половыми признаками. У крыс-самцов эти забавные меховые мячики всегда так… хм… заметно выделяются.

Еще немного подумала и злорадно пририсовала рядом с крысом прищепку. Вот. Захочу – на хвост ему прищеплю, захочу – на нос. Это у меня психологическая защита такая, или как оно называется? От перегорания мозга к фигам собачьим.

– Ты меня вызвала рассказать, что я свободен? И ты сама со всем справилась? – раздался знакомый голос у меня за спиной. Я резко обернулась и чуть не уткнулась носом прямо в крысиную грудь.

В смысле – не в крысиную, конечно, а в мужскую. Но это был крыс, и он спокойненько так осматривал меня с головы до ног с видом «подумаешь, знакомая голая баба», хотя глазки-то блестели, как ни старался он скрыть чисто мужской интерес.

Потом крыс разглядел рисунок. Оценил, хмыкнул, на губах его даже промелькнула гордая такая улыбочка. И тут он увидел пририсованную в непосредственной близости от… кхм… хвоста прищепку.

– Даже не думай, – сурово так ткнул он пальцем в рисунок. – Иначе никакой магический поводок меня не остановит – загрызу, – и хищно оскалил клыки. Ой, блин! Резцы! Такими крысы даже железо прогрызают…

Глава 4

– Чего «не думай», рисовать тебя? – на всякий случай переспросила я. Про прищепку у меня были подозрения, но лучше уточнить: это средневековье с настоящими ведьмами, вдруг у них художественное изображение предмета считается жутким колдунством.

– Меня рисовать можешь, – тут крыс задумался и нахмурился, глядя на меня с бо-о-ольшим подозрением. – Но до отвара у тебя страсти к малеванию не было.

Он снова замолчал, и прямо видно было, как под рыжеватыми волосами бегают мысли. Сталкиваются, падают… суетятся, короче. И даже немножечко паникуют, словно их хозяин меня всерьез опасается.

Результатом этой бурной мыслительной деятельности стала фраза:

– Но если ты попытаешься на меня через картинку поведьмачить – покусаю! Поняла?

– Поняла, – согласилась я покладисто. Заколдовывать я не собиралась ни его, ни кого-то другого просто потому, что не умела. Стало быть, и спорить не о чем. – А насчет того, что раньше было, – я не помню. Вот вообще! – и посмотрела на него невинными глазками маленькой девочки, пойманной с пачкой фломастеров у стены с новыми обоями.

– Не нравится мне все это, – еще больше помрачнел крыс и бросил на меня очередной очень подозрительный взгляд. Немного задержал его на моей голой груди, но тут же спокойно уставился вновь на мое лицо, глаза в глаза, со злым таким настороженным прищуром, словно каждую секунду ожидая подвоха.

Странные, конечно, у прежней ведьмы были отношения с ее ручным крысом. Голой он ее уже явно видел, но при этом боялся больше, чем хотел. По всему выходит, что внутри этого тела жила самая натуральная стерва.

Я тоже не подарок, честно. Но обычно не делаю близким людям гадостей просто из любви к искусству. А тут все явно очень запущено…

И ведь не скажешь этому крысу: мол, все, нет здесь твоей прежней хозяйки, расслабься. У меня одна надежда на его помощь, иначе пропаду. То есть придется лавировать между потерей памяти, его подозрениями и собственным нежеланием его отпускать.

– Мне самой не нравится, – я положила гусиное перо обратно на конторку и проскользнула мимо стоящего на пути крыса к сундуку. – Еще и этот ящик заперт… а местный… м-м-м… герцог хочет, чтобы я вышла из комнаты одетая. Что делать?

– Хочешь сказать, что и ключ от ларя с вещами потеряла?! – тут уже подозрение пополам с нарастающей паникой просто загремело в голосе крыса, как медные диски на цыганском бубне.

– Ты меня на костре всю обшарил, не помнишь, там не было случайно потайного кармашка для ключа? – не удержалась я от легкого ехидства. Ну серьезно! Меня похитили, опоили, обобрали, подогрели… в смысле, чуть не спалили. Куда я должна была тот ключ девать?

И тут же вспомнила про камешек в волосах. Пульт от метлы который. Но опять же! Он, наверное, по умолчанию там вшит, как средство экстренной эвакуации. А здоровенный железный ключ от сундука с тряпками явно не входит в список вещей первой необходимости, да и нету у меня на голове столько волос, чтобы без следа припрятать в них кусок металла весом в полкило.

Крыс хмыкнул, оглядел меня скептически, потом обернулся к сундуку и его тоже осмотрел весьма внимательно. Немного подумал, покосился в сторону кровати… а потом быстро поднял груду тюфяков, обнажив деревянную решетчатую раму, и мгновенно обшарил все закутки.