Жаркий декабрь

Она тут же выскочила на улицу и побежала к приближающемуся эшелону. Выглядел ее паровоз неважно. Он весь ощетинился, наподобие дикобраза, длинными чопиками, которыми затыкали пробоины в тендерном баке, да и вмятин на нем заметно прибавилось. Видимо, фрицевским летчикам все же удалось прорваться к железной дороге.

Едва дождавшись остановки состава, Валентина запрыгнула в кабину, волнуясь, не случилось ли что с ее напарницей. Она-то, в отличие от паровоза, не железная. Ее и ранить, и убить могут. Но опасения оказались напрасны. Елена Мироновна по-прежнему стояла за реверсом, снова доведя эшелон до места назначения, несмотря на все препоны.

* * *

г. Тапа, Эстония.

Ночью майор Лютце спал плохо. В последнее время его начала одолевать бессонница, и было от чего. Жизнь стала довольно скучной и однообразной – ни тебе дальних походов, ни ночевок в лесу, ни перестрелок с партизанами, ни увлекательных расследований. Печально вздохнув, майор надел теплую куртку и отправился побродить по улицам городка, совершить ночной моцион, а заодно попугать часовых и поддержать легенду о недремлющем командире, неусыпно следящим за обстановкой.

Поразмыслив немножко, Генрих решил отправиться в сторону вокзала. От окраины, где майор оборудовал себе штаб, туда по прямой было километра полтора – вполне достаточно для прогулки, и не настолько далеко, чтобы он успел сильно замерзнуть. Однако, не успел Лютце начать свой променад, как услышал отчетливо различимый в ночной тиши гул. Он раздавался с запада, но майор занервничал, и причиной тому было не мифическое шестое чувство, а опыт и трезвый расчет. Если немецкие самолеты и шли ночью на восток, в сторону позиций красных, то свою станцию непременно обходили стороной, чтобы не попасть под дружественный огонь. Зенитчики люди нервные, стреляют по любой тени. А этот гул все нарастал и становился громче. Вот незадача, кажется, у авиации красных дошли руки и до Тапы. Неужели сейчас начнут бомбить? Хотя, вряд ли. Маленькие русские бипланы, как Лютце слышал, охотились ночью, но большие бомбардировщики в темноте не летали, разве что на разведку. Видимо и этот самолет собирается просто сфотографировать станцию, а с запада зашел, чтобы усыпить бдительность.

Догадываясь, что сейчас произойдет, майор прикрыл глаза руками, и вовремя – даже сквозь закрытые веки, прикрытые сверху перчатками, он увидел свет. А вот зенитчики, видимо, не сообразили зажмуриться, потому что оба орудия молчали.

Открыв глаза, Лютце заметил над станцией маленькую тусклую молнию горящей тормозной ленты – все, что осталось от осветительной бомбы, а еще через несколько секунд донесся раскатистый грохот. На всякий случай майор снова закрыл глаза, и вновь оказался прав – самолет сбросил вторую световую бомбу.

Наконец-то, с большим запозданием, загрохотали зенитки, непонятно куда целясь. потому что прожекторы так и не смогли нащупать цель. Русский разведчик заснял все, что хотел, и улетел домой.

Все ясно – теперь жди налета. Но это будет днем, а пока можно и нужно отдохнуть. Отдав необходимые распоряжения, Генрих завалился на лежанку в хорошо прогретом блиндаже, и с чистой совестью задремал. Правда, вскоре он проснулся от шума. Кто-то настойчиво просился к господину коменданту, но верный Бонке, взявший на себя функции адъютанта, никого не пустил.

Когда фельдфебель выдворил непрошенных гостей, Лютце сквозь сон поинтересовался у Ричарда:

– Кому там приспичило?

– Зенитчики просят подтвердить два сбитых бомбардировщиков.

– А обломки они предъявили? – вяло пошутил майор. – И почему два, если летал всего один разведчик?

Фельдфебель лишь саркастически улыбнулся в ответ на риторический вопрос и пожал плечами, что должно было означать:

– Не могу знать, господин майор.

– Ладно, запишем им один, – все-таки смилостивился Лютце. – Завтра этих артиллеристов, быть может, уже и в живых не останется.

Утром весь личный состав, не занятый в караулах, уже прятался в убежищах, и сирена воздушной тревоги, смешанная с гудками паровозов, никого не застала врасплох.

За налетом Лютце наблюдал издалека – с самого дальнего взводного опорного пункта. На этот раз русские самолеты не стали совершать обходной маневр, и зашли прямо с юго-востока. Сначала из облаков вынырнула пара истребителя прикрытия, а за ними показалось две тройки бомберов, силуэты которых очень походили на пикировщик Пе-2. Впрочем, пикировать на станцию никакого смысла не было – это не точечная цель, и ее следовало капитально проутюжить, разбросав бомбы по площадям. Так оно и случилось – на железнодорожный узел обрушился дождь из сорока с лишним «соток». Как майор успел заметить, ведущие групп сбросили по восемь бомб, а некоторые ведомые, очевидно, новички, лишь по шесть.

– Значит, бетонной полосы у русских там нет, иначе Пе-2 могли бы взять и тонну бомбовой нагрузки, – логично заключил Лютце, и тут над станцией ярко полыхнуло, затем вздыбилось пыльное облако, сквозь которое снова и снова начали проблескивать огненные зарницы.