Жаркий декабрь

Правда, пока я бдел ночью, проверяя посты, мне пришла в голову великолепная идея. Когда я учился в вузе, то к технологии обработки металлов относился как ненужному предмету, полгая, что работать на заводе мне все равно не придется. В общем, так оно и было, и тщательно вызубренные лекции за два десятилетия благополучно выветрились из памяти. Однако, в эту морозную ночь, мысли о горячей печке, у которой я мечтал согреться, незаметно перекинулись на тугоплавкие металлы, и меня вдруг осенило. Ведь вольфрам, вернее, его карбид, входит в состав победита, который, судя по названию, придумали только после войны. А ведь я даже точно вспомнил состав сплава – десять процентов кобальта, и девяносто карбида вольфрама. Это сколько ж теперь миллионов трудочасов можно сэкономить с победитовыми резцами! Вот только вопрос, умеют ли в нашей стране изготовлять вольфрамовые сплавы и, кстати, как их изготавливать? У кого бы спросить? Так, вроде, Леонов в ФЗУ учился.

– Алексей, дело есть, – отзывав его в сторонку, – заговорщицким шепотом спросил я. – Какие у нас в промышленности используются вольфрамовые сплавы?

Не высказав удивления, все-таки сколько мы с ним в Москве по заводам ездили, и внедряли различные «системы Леонова», гэбэшник, не задумываясь, ответил:

– К примеру, победит. Он изготавливается из порошка какого-нибудь тугоплавкого карбида и кобальта или никеля для связки.

– Э, кхм, кхэ, – не нашелся я сразу, что сказать, – а когда его изобрели?

– Год не скажу, – задумался Леонов, – но во время первой пятилетки он уже точно использовался.

– А, понятно, – разочарованно протянул я. – Просто хотел уточнить.

Между тем, суровый арктический ветер нес похолодание, да еще какое. По субъективным ощущениям температура упала далеко за минус двадцать, что, учитывая скорость ветра, было равнозначно сорока градусам мороза. Это очень плохо, ведь вряд ли батальону снова удастся обстроиться в натопленных избах. А немцы сегодня просто не успели в себя прийти, и второй раз подобный подарок они нам не преподнесут. Впредь теплые дома нам придется занимать с боем.

* * *

Батальон подняли задолго до рассвета, чтобы успеть добраться до поселка Иллука еще затемно, причем нашей роте «посчастливилось» выступить первой, в качестве походного охранения. Учитывая, что по прогнозам надвигался арктический антициклон, и небо скоро очистится от туч, предосторожность не лишняя. До сих пор непогода спасала наши войска от налетов вражеской авиации, но теперь немецким стервятникам ничто не помешает обнаружить и разбомбить походные колонны. Несмотря на все положительные изменения, произошедшие в этой истории, истребителей у нас все еще маловато, и постоянно дежурить в воздухе над наступающими частями они не могут. Поэтому и отправили нас вперед ни свет ни заря. К тому же Куремяэ требовалось освободить для частей, идущих в следующей волне наступления. Проходя через «бутылочное горлышко» между двумя обширными болотами, войска волей-неволей скучивались и обязательно проследовали через этот поселок, причем всем некогда и надо спешить выполнять свою задачу. Вот дальше пути подразделений разойдутся от полосы главного наступления в разные стороны. Кто-то расширит плацдарм на западном краю болота. Кто-то просто должен сковать противника активными действиями, и не дать ему провести перегруппировку. Поэтому, хотя в наступлении участвует не одна дивизия, но не все они пойдут за нами вперед. К тому же, кому-то ведь придется и ликвидацией разбе-жавшихся мелких групп противника заниматься. Ох ты, а вот и одна такая группа. Видать, фрицы в спешке повыскакивать из домов прямо, в чем были, даже не успев толком одеться и, не решившись зайти в какое-нибудь селение, заночевали в поле. Еще пару дней назад, когда держалась ростепель, у них был бы шанс дотянуть до утра, но тут очень некстати ударили морозы. Им бы зайти в какую-нибудь деревушку, чтобы не окоченеть от холода, но побоялись, что их поймают наши солдаты и сошлют в Сибирь. Да уж, теперь их ловить уже не придется.

Некоторые немцы до последнего пытались согреться, прыгая и притаптывая, да так и остались стоять, по колено в сугробе. Бр-р, жуткая картина. А когда мы подъехали ближе, можно было даже рассмотреть выражение безмерного ужаса и отчаянья, оставшееся на лицах фашистов. Надо же, как их пропагандисты запугали, если они, вместо того, чтобы пойти и сдаться, предпочли такую мучительную смерть. И где тут логика, спрашивается, испугались сибирских морозов, и в результате замерзли насмерть. Ну подумали бы хоть немножко, какого черта они нужны в Сибири, если все разрушенные города, восстанавливать которые пошлют пленных, находятся в европейской части страны. Эх, плохо еще наша пропаганда работает.