Жангада. Школа робинзонов

Маноэль и Бенито, отправившиеся после обеда в город, показались на пороге «ложи», чтобы посмотреть, как идут дела у Фрагозо.

Торрес обернулся и вдруг воскликнул:

— Эге, вот два молодых человека, которых я знаю или, вернее, узнаю!

— Узнаете? — удивленно переспросил Фрагозо.

— Да, разумеется! С месяц тому назад, в икитосском лесу они выручили меня из беды.

— Так ведь это как раз Бенито Гарраль и Маноэль Вальдес!

— Да, помню. Они назвали себя, но я никак не ожидал встретиться с ними здесь.

И Торрес подошел к молодым людям, которые смотрели на него не узнавая.

— Вы не припоминаете меня, господа? — спросил он.

— Погодите… — пробормотал Бенито. — Господин Торрес, если мне не изменяет память? У вас были неприятности с гуарибой?

— Вот именно! — подтвердил бразилец. — Уже шесть недель, как я иду вдоль Амазонки. Мы с вами пересекли границу в одно и то же время!

— Рад вас видеть, — сказал Бенито. — А вы помните, что я приглашал вас на фазенду моего отца?

— Как же, помню.

— Вам следовало воспользоваться моим приглашением, сударь. Вы могли бы подождать нашего отплытия, отдохнули бы после странствий и добрались бы с нами до границы, избежав многих дней трудного пути.

— Ваша правда.

— Наш земляк не задержится на границе, — вмешался Фрагозо. — Он направляется в Манаус.

— Ну что ж, — заметил Бенито, — если вы посетите жангаду, вы встретите радушный прием, и я уверен, что отец сочтет своим долгом предложить вам место на ней.

— Охотно приду! — ответил Торрес. — И позвольте заранее поблагодарить вас.

Маноэль не принимал участия в разговоре. Он не мешал великодушному Бенито предлагать свои услуги, а сам тем временем внимательно разглядывал Торреса, внешность которого ему не понравилась. В самом деле, во взгляде этого человека не чувствовалось искренности — глаза его так и бегали, будто боялись остановиться на собеседнике. Но Маноэль ничем не выдал своего первого впечатления, не желая повредить нуждающемуся в помощи соотечественнику.

— Господа, — сказал Торрес, — если вы согласны, я готов следовать за вами в гавань.

— Идемте! — ответил Бенито.

Четверть часа спустя все трое ступили на плот. Бенито рассказал отцу, при каких обстоятельствах произошла их первая встреча с незнакомцем, и попросил разрешения довезти его до Манауса.

— Буду очень рад, — промолвил Жоам Гарраль.

— Благодарю вас, — Торрес хотел было протянуть ему руку, но что-то удержало его.

— Мы отплываем завтра на рассвете, — добавил Жоам Гарраль, — и вы можете сейчас же устраиваться на борту…

— О, устроиться мне недолго, — ответил Торрес. — Я путешествую налегке, у меня с собой ничего нет.

— Ну что ж, будьте как дома, — сказал Жоам Гаррль.

В тот же вечер Торрес занял комнату неподалеку от цирюльника.

А Фрагозо, вернувшись только в восемь часов, подробно рассказал юной мулатке о своих подвигах. В тот день слава знаменитого цирюльника еще больше возросла в бассейне Верхней Амазонки.

Глава XIV. Вниз по реке

На рассвете 27 июня команда отдала швартовы, и жангада вновь заскользила вниз по течению реки.

Теперь на борту стало одним пассажиром больше. Откуда взялся этот человек? Никто не знал. Куда он направляется? По его словам, в Манаус.

Приняв путника на борт, Жоам Гарраль поступил как всякий добропорядочный хозяин, окажись тот на его месте. На безлюдных просторах Амазонки в ту пору, когда большие пароходы еще не бороздили ее воды, было очень трудно найти быстрый и надежный способ передвижения. Суда ходили нерегулярно, и путешественникам приходилось пробираться сквозь леса чаще всего пешком. Так странствовал и продолжал бы странствовать и Торрес, если бы счастливый случай не привел его на жангаду.

Теперь, когда Бенито представил Торреса отцу, бродяга мог считать себя полноправным пассажиром и вести себя как на большом пароходе: участвовать в общей жизни, если ему захочется, или держаться особняком, коли у него необщительный нрав.

Торрес ни с кем не пытался сблизиться, особенно в первые дни. Он вел себя очень сдержанно, отвечал, когда к нему обращались, но сам ни о чем не спрашивал. Если он и бывал разговорчив, то лишь с Фрагозо, который подал ему счастливую мысль пуститься в путь на жангаде. Чаще всего он прогуливался в одиночестве на носу жангады или сидел в своей комнате. Завтракал и обедал он вместе с Жоамом Гарралем и его семьей, но почти никогда не принимал участия в общей беседе и по окончании трапезы тотчас удалялся.

Все утро жангада плыла среди живописной группы островов, расположенных в широком лимане Жавари. Этот крупный приток Амазонки течет к юго-западу, и на всем его пути от истоков до устья не встречается ни острова, ни порога. Его устье шириной около трех тысяч футов начинается на несколько миль выше места, где прежде стоял город Жавари, права на который долго оспаривали друг у друга испанцы и португальцы.