Жандарм

Стоило мне выйти из здания Московского вокзала и начать выискивать взглядом ближайшего извозчика, как сжатый в моей руке чемодан вырвали, дернув на себя. Оглянувшись, я успел заметить лишь спину удирающего подростка, что пытался затеряться в толпе прибывших пассажиров.

— Ну уж нет! — оскалился я. — Не уйдешь! — и кинулся в погоню.

Расталкивая встречных локтями, я ни на миг не отставал от вора, который в отличие от меня ужом проскальзывал сквозь толпу, буквально ввинчиваясь в нее. Похититель бежал вдоль вокзала, предусмотрительно не покидая толпу выходящих, но и не забегая внутрь здания, где кроме служащих железной дороги были и представители полиции. На улице они тоже были, и один из них уже заметил наш забег, изо всех сил задув в сигнальный свисток, но догнать вора в толпе и ему было не по силам. Через пять минут, изрядно запыхавшись, я наконец вырвался за пределы толпы и радостно улыбнулся. Подросток бежал всего в паре десятков метров впереди и на открытой дистанции от меня точно убежать не мог. Поднажав, я в последний момент успел схватить его за шкирку, когда он хотел юркнуть в приоткрытую дверь какого-то трехэтажного дома.

— Попался! — выдохнул я ему в ухо.

— Это ты попался, — раздался бас выходящего из дома мрачного детины.

Ни слова больше не говоря, он сделал полшага к нам, оказавшись на расстоянии вытянутой руки, и резко ударил меня в переносицу...

* — в 1915 году из-за недостатка серебра и меди на изготовление монет в обращение были введены бумажные марки

Глава 11

— В драке побеждает тот, кто ударил первым! — прохаживаясь вдоль строя, мрачно изрек старшина нашей роты. — Если пропустил первый удар — считай, проиграл. Поэтому если драка неизбежна — бейте без сомнений!

— А если удар был неожиданным? — не удержался я от вопроса.

Несмотря на сорокалетний возраст, старшина был крепким жилистым мужиком и когда был в тельняшке, его мышцы выглядели так, словно он способен узлом завязать даже стальной лом. Мы боялись даже его простого взгляда и мой поступок — выкрик из строя — можно считать настоящим подвигом.

— ...! — назвал он мою фамилию. — Сорок отжиманий!

— Есть! — я тут же упал и принялся «толкать» пол, мысленно костеря себя за несдержанность.

— Пока отжимаешься, отвечу на твой вопрос, — продолжил старшина свою неспешную прогулку туда-сюда. — Если ты пропустил первый удар и остался в сознании — разорви дистанцию! Не дай противнику навязать тебе рисунок боя. Захватывай инициативу. Палки, камни — используй все что есть, это оружие. Так и в настоящем бою никакого благородства, никаких широких жестов, как говорится — победителей не судят. И еще отступить — это не трусость, а благоразумие. Но отступив, не забудь потом вернуться и добить врага, когда будешь готов и на своих условиях...

Это мимолетное воспоминание из прошлой жизни пролетело передо мной как вспышка вместе с искрами, посыпавшимися из глаз после удара тяжелым кулаком. Тело мотнуло назад, и я не стал сопротивляться инерции. Наоборот — разжал правую руку, которой удерживал подростка и оттолкнулся ногой, падая на спину. Еще и руки в стороны раскинул, а подбородок чуть прижал, чтобы не удариться затылком о мостовую. Перекат, плечи заныли от удара о камни, но главное другое. Я снова оказался на ногах в паре метров от ошарашенного моим поступком детины, который уже занес вторую руку для добивающего удара, если бы мне первого не хватило.

— Быстрый, — растерянность у детины не продлилась долго, и он снова пошел в атаку, как бык набирая скорость и размахиваясь для нового удара.