Жан Жорес

Хотя Жорес в простоте душевной твердо верил в могущество истины, ему часто приходилось с изумлением убеждаться, что ложь гораздо успешнее покоряет людские умы. Так было в какой-то мере и с очередной кампанией клеветы. Но это представляло не такую уж новость. Просто история со «Ста тысячами пальто» подтолкнула Жореса к осуществлению его давней мечты: иметь действительно «свою» газету. Иметь не в смысле материального обладания его в качестве собственника, а в смысле действительной свободы писать именно то, что он считал нужным, не подвергаясь никакой прямой или косвенной цензуре. Хотя у него уже накопился большой опыт журналистской деятельности, он никогда, по существу, не обладал полной свободой выражения своих идей. «Депеш де Тулуз» всегда была органом радикалов. В период дела Дрейфуса вплоть до самоубийства Анри она оставалась антидрейфусарской. В «Птит репюблик» Мильеран, фактический хозяин газеты, а затем Жеро-Ришар также серьезно стесняли свободу Жореса.

Люсьен Герр и Леон Блюм согласились помочь ему в осуществлении давней мечты. Сначала возникла идея просто купить «Птит репюблик» и изменить ее направление. Но в последний момент Жеро-Ришар отказался от уже согласованной сделки.

Люсьен Герр взял в долг 100 тысяч франков, но поскольку для покупки газеты этого было совершенно недостаточно, то знаток политэкономии решил поиграть на бирже и порастрясти толстосумов. Естественно, его ободрали как липку, и он потерял свои сто тысяч.

К счастью, был Леон Блюм, имевший обширные связи в финансовых кругах, который, подобно Бриану, числился в любимчиках Жореса. Он решил помочь своему учителю, благо это ему ничего не стоило. Жорес смог занять у банкиров 880 тысяч франков.

Неутомимый Урбен Гойе тут же оповестил, что Жорес основал свою газету на деньги «двенадцати евреев из немецких гетто», а также с финансовой помощью Бебеля. Кстати, Жорес проявил крайнюю щепетильность в этой сделке и, несмотря на серьезные финансовые затруднения газеты, сумел вернуть все деньги до последнего гроша.

— Я более уверен в Жоресе, чем в самом себе, — говорил Леон Блюм, — Это человек абсолютной честности.

Сначала газету хотели назвать «Просветитель», затем «XX век». Но Жорес остановился на названии «Юманите» — «Человечество» [2]. 18 апреля 1904 года выходит первый номер газеты.

В передовой статье Жорес объясняет, почему новая социалистическая газета называется «Юманите» — «Человечество»: в настоящее время человечества еще не существует, ибо нельзя назвать этим прекрасным словом хаос враждебных наций. Даже если царит мир, жизнь пронизана следами вчерашних войн и тревогой в связи с завтрашними войнами. Внутри каждой нации происходит неизбежная борьба капиталистической олигархии и пролетариата, классовые антагонизмы раздирают все страны. Только социализм сможет разрешить все эти внутренние и внешние противоречия в жизни людей и создать подлинное человечество. Именно поэтому газета социалистов и называется словом, означающим конечную цель социалистического движения.

Задача новой газеты, заявляет Жорес, и заключается в том, чтобы идти к этой цели, которая может быть достигнута только борьбой рабочего класса. Газета намерена сообщать о всех событиях в жизни рабочего класса, о всех усилиях и успехах рабочих организаций. С помощью всесторонней и точной информации она должна помочь всем свободным умам понять смысл событий в лире,

В день выхода первого номера в редакции газеты, разместившейся на улице Монмартр, в доме 142, царило радостное оживление. Здесь Жорес, которого окружают Анатоль Франс, Жюль Ренар, Люсьен Герр, Леон Блюм и другие писатели, журналисты, объединившиеся в новой редакции. Способность привлекать к себе разных людей помогла Жоресу собрать вокруг «Юманите» группу действительно талантливых литераторов.

— Знатоки, — говорит Жорес, — предсказывают нашей газете хорошее будущее. Наш тираж — сто сорок тысяч. При семидесяти тысячах газета покроет свои расходы.

Жорес обращается к Жюлю Ренару и благодарит его за рассказ, опубликованный в первом номере газеты. Просит не медлить со следующим очерком.

Ренар не был социалистом, но, проницательный, честный писатель, он с большим талантом клеймил пороки буржуазного общества. Познакомившись с Жоресом, Ренар сразу подпал под обаяние его личности.

«Моя любовь к Жоресу, — записывал он в своем дневнике, — и восхищение им растут с каждым днем. Жорес — человек большого ума, прекрасный человек… Я считаю, что Жорес совершенно чужд личной заинтересованности и что он равен крупнейшим людям… Хочется плакать, когда видишь Жореса… В его присутствии я испытываю нежность и восхищение…»