ЖАН-ЛУИ БРЮНО

своего народа. Однако власть и влияние князя основывались еще и на его духовном и религиозном положении. В сознании соплеменников он, возможно, был неким полугероем на иерархической лестнице, занимавшим ступень между людьми и богами. Так, пиршество, на котором вино уподобляется некоему эликсиру жизни, представляется не только как ритуальное действо, но также как важное событие для сообщества, ведь в этот момент князь делится благами со своими приближенными. С этой эпохи проявляется самый характерный для кельтов и галлов тип социальных отношений, а именно клиентела. Он позволяет князю делегировать свои полномочия и распространять их на более обширную территорию, полностью сохраняя свое высокое положение.

Но князья, оставившие следы своего присутствия повсюду вокруг горной цепи Альп, — возглавляли ли они настоящие княжества? Было бы чересчур оптимистично так утверждать. Если о «княжеских центрах» — ансамблях, включающих крепость, некрополь и иногда явно выраженную княжескую резиденцию, — можно вести речь, то уверждать существование внутренней территории страны, хоры в греческой терминологии, затруднительно. Констатируем только, что все эти центры имеют схожую топографию: они находятся на важных путях, на выходе из Альп, по оси Рона — Сона — Сена, на Рейне, Дунае или По.

По неясным причинам галыптатские князья исчезают в конце VI века до н.э. Возможно, виной тому были территориальные конфликты, упадок торговли, радикальная эволюция слишком иерархической общественной структуры. Долгое время археологи в этой галыптатской культуре желали видеть истоки латенской цивилизации, которая расцветает в V веке и отмечает появление галлов. Но от такой точки зрения пришлось отказаться, так как она противоречила фактору медленного созревания этих культур. Латенская культура, если и наследовала галыитатской, то не могла родиться из нее столь быстро; одна зрела, тогда как другая уже приходила в упадок. И все же феномен князей и их быстрый закат должны были послужить катализатором блистательной латенской культуры.