Жалость унижает ментов и бандитов

исчезал до того, как она поднималась. Когда же иногда они вместе завтракали в ее громадной кухне, выяснялось, что и вкусы в еде у них весьма разные, связанные с их прошлой жизнью. Жена всему предпочитала полюбившийся с детства свежий творог, импортные сыры, которые и теперь еще получала номенклатура. Начальник розыска не был гурманом - Игумнова очень быстро узнали в расположенной рядом на Лесной " Пельменной" и "Блинной"...

- Садитесь, ребята...

Надежда принялась хозяйничать. На столике появились бутерброды, колбаса, крутые яйца.

Первым делом оприходывали коньяк - Люськин подарок.

Разлили на всех. Бакланов тоже выпил. Для него это была не доза.

- Чувствуется аромат, - Цуканов передал младшему инспектору пустую бутылку. - Выбросишь, когда пойдешь. Это ваниль. "Армянский " ни с каким не спутаешь.

Карпец не согласился. Заметил авторитетно.

- Я за "калараш". Семилетней выдержки.

В связи с этим завязалось даже подобие дискуссии.

- Ну ты сказал! "Каралаш"!

- А что?!

Игумнов не дал спорящим поднять ставки.

Особых новостей во время его отсутствия в отделении не появилось и тем не менее они были.

Цуканов - второй по-старшинству - сообщил:

- Звонил начальник Инспекции по личному составу...

- Исчурков?

- Да. Чего-то ты ему должен.

- Что именно? Не сказал?

- Темнил.

- Ясно...

Тут и гадать не надо было.

Жалобе убийцы, сидевшего в Следственном изоляторе, дали ход.

- Переслали из Президиума Съезда. На тебя и Бакланова... - Цуканов взглянул на гаишника, но тот и ухом не повел. Полез за жвачкой:

- Я думал, что с этим покончено.

- Исчурков настроен свирепо...

- Хер с ним... Теперь дела...

Карпеца Игумнов отправил спать домой.

- Завтра с утра поедешь на Арбат. Кафе "Аленький цветочек". Будешь там, пока не объявятся Муса или Эдик. График работы себе определишь сам. Как только они объявятся, не принимая мер, позвонишь в отдел. Будь на связи...

- Обязательно.

- Пока вас с Баклановым не было, -вспомнил Цуканов. - следовательша уже звонила , интересовалась кавказцами-свидетелями...

- Вот будет сюрприз, если повезет.

- Это так... - Заворачивая пустую бутылку в газету, Качан непонятно улыбнулся.

За улыбку эту жуликоватую и двусмысленную Карпеца не долюбливали.

Считалось, хотя прямых доказательств тому не было, что младший инспектор по-тихому докладывает обо всем Картузову. Однофамилец милицейского начальника постоянно находился на периферии всех нарушений по службе - пьянок, загулов.

Был в курсе. Но при этом ни разу не погорел сам.

- Оружие не бери, - закончил Игумнов, - в контакт с Эдиком и Мусой не вступай.

Бакланов тоже поднялся. Утром у него были какие-то дела в гараже Совета Министров. О частностях он не стал распространяться.

- Если будет успех - вы первые узнаете. Ну я погнал... - Дверь купе с зеркалом отъехала под его мощной лапой. - До завтра.

Карпец вышел следом.

- Держу пари... - заметил Цуканов. - Картузов завтра же будет знать, что в вагоне выпивали... - Он с сожалением покосился на застеленную верхнюю полку - до прибытия волгоградского поспать вряд ли удастся. - Как считаешь?

- На то и щука, чтобы карась не дремал...

Несмотря ни на что, Игумнов не собирался отказываться от удачливого млаадшего инспектора.

Вначале он хотел послать к "Аленькому цветочку" Качана, но раздумал.

Видел, что происходит. Не стал мешать. Рано или поздно все равно закончится скандалом.

" Весь вокзал обо всем знает..."

Запили чаем, настоенным Надей на травах.

- Устала, милка? - спросил ее Игумнов.

Слово всплыло из самой глубины памяти. Костромские - мать и бабка Игумнова - его самого называли "милка", "милушка". А еще и "родное сердце.."

Надя отставила чашку.

- Мне нравится...

Цуканов внес ясность:

- Продлится это неделю. И сразу в день закрытия, начнется разъезд . Вся та же процедура только наоборот...- Впереди, однако, ментам маячил островок удачи. - Как только все съедутся, на время сходняка казарменное положение отменят...

Надя вздохнула.

Ее устраивало это временное житье в вагоне вместе с бывшим мужем.

" Как все было тогда?" - подумал Игумнов.

Он помнил начало их романа - неожиданное, вроде даже навязанное обоим.

Начальников вокзальных отделений розысков вызвали в Управление вместе с дознавателями. В телефонограмме не была объявлена форма одежды. В гражданском на совещание прибыли только двое - Игумнов и Надя. Он - в черном

костюме. На ней - белое платье.

- Вырядились... - прошипел из президиума начальник розыска Управления. Генерал Скубилин уже успел сделать ему замечание по поводу несоблюдения подчиненными формы одежды. - Как жених с невестой...

Игумнов и Надя впервые вдруг взглянули друг на друга под неожиданным ракурсом...

Через год они подали заявление, а еще через год он встретился с нынешней своей женой. Брак распался.

Разница в отношении обеих женщин к нему была очевидна. Вторая жена поднимала его планку. С нею он становился таким, каким мечтал быть.

Надя же любила вокзального мента, каким он и был в действительности.

- И еще новость... - Цуканов снова удивил: - Но только для своих. Нами

интересуется транспортное КГБ... Знакомый в кадрах сказал. Козлов запросил личное дело Качана...