Вспомнив прозрачные намеки Душмана насчет исчезнувшего Чена, я уже почти не сомневался, что он проследил за мной и поделился наблюдениями с хозяйской дочкой. Что за игру в кошки-мышки они со мной затеяли? И, главное, как поскорее завладеть кассетой, чтобы вырваться из этого гадюшника?
Я с большим удовольствием поработал бы неделю-другую змееловом, чем провести в родовом гнезде Дубова один лишний день. Осточертели мне все эти тайны мадридского двора хуже горькой редьки.
– Ириша, – проникновенно прошептал я. – Неужели ты не хочешь мне помочь? Разве так трудно отвести меня в комнату Натали?
Она оставалась непреклонной:
– Тебе там нечего делать.
– Есть, – жарко прошептал я ей в затылок, убрав для этого пряди распущенных волос.
– Какой же ты настырный, – вздохнула Ириша. – Ладно, расстегни мне платье на спине.
Она вела себя так, будто я домогался ее с детства и, наконец, вынудил ее уступить мне из жалости. Мою просьбу устроить небольшую экскурсию в апартаменты Натали она уже словно не слышала! Так что «молнию» я трогать не спешил, ограничивался шепотком, который затрагивал корни ее волос и заставлял уши наливаться красивым рубиновым цветом, почти таким же интенсивным, как гребешки молоденьких курочек. Такие уши лучше всего открыты для мужских уговоров.
– Ириша… Пожалуйста…
– Мы обсудим это позже. Даю слово.
Обещание дочери отставного полковника внушало мне доверия не больше, чем честное слово ее папаши, и я попытался добиться более конкретных результатов:
– Сейчас, Ириша!
– Потом, Игорь. Сначала другое…
Это «другое» вдохновляло меня не больше, чем перспектива немедленно отправиться в сауну. Жара стояла неимоверная, и, представив себе, с каким звуком будут слипаться и разлипаться наши взмокшие животы, я передернулся. Надеюсь, это было похоже на страстный трепет.
Через полчаса я с удовольствием сбежал бы не то что в сауну, но и в турецкую баню, лишь бы очутиться подальше от кровати со смятыми, влажными простынями. Ириша воспользовалась моей уступчивостью по полной программе. Койка – душ – койка.
Наконец, тяжело дыша, я упал на кровать вниз лицом и с наслаждением обнял подушку вместо разгоряченной Ириши.
Она сидела рядышком и курила. Попросить ее одеться у меня не хватило ни бестактности, ни сил.
Сомкнув на мгновение веки, я задремал, а пробудил меня болезненный укол в ягодицу. Дернувшись, я обнаружил, что прижат сверху большим сильным телом Ириши, которая удерживалась на мне еще не менее десяти секунд. Спросонок мне казалось, что на моей спине установлен концертный рояль.
– Рехнулась? – возмутился я, когда мне удалось сбросить Иришу на пол. – Что за садистские выходки?
Она упала с таким грохотом, словно прихватила с собой свое невидимое пианино. Проворно огладив свою ягодицу, я обнаружил в ней торчащее стальное жало. Это оказалась сломанная игла от шприца. Сам пустой шприц держала в руке поднявшаяся на ноги Ириша.
Я тоже начал вставать, когда вдруг обнаружил, что руки и ноги мне во время сна подменили чьими-то чужими, не желающими повиноваться новому владельцу. Язык тоже сделался непослушным, как у забулдыги-одиночки, впервые за несколько дней решившего пообщаться с живой человеческой душой.
– Что это? – с трудом спросил я, тупо глядя на иглу в своей руке. – Что за гадость ты мне впрыснула?
– Реланиум-экстра, – безмятежно сообщила Ириша. – Тройная доза. Минимум сутки крепкого сна. И никакого вреда для здоровья и мужской потенции.
Она торжествующе улыбнулась и поплыла вместе с комнатой вправо, а я с кроватью тоже плыл следом, но медленнее, отставая от Ириши все сильнее.
– Зачем… ты сделала… это?..
Собственный голос отдавался громогласным эхом в ушах, заставляя меня болезненно морщиться. Ириша что-то ответила, но я не услышал. И, протянув слабую руку вперед, не смог удержать ее, хохочущую молодую ведьму, взмывшую голышом в колышущееся повсюду марево.
Глава 8
На следующий день я вышел из дома сонный и разбитый, ничуть не освеженный крепким и здоровым сном, продолжавшимся 28 часов без малого. Холодные потоки воды, которые я вылил на гудящую голову, немного привели меня в чувство, но мною владела ужасная апатия, мешавшая испытывать настоящую злость к Ирише.
Я понятия не имел, зачем ей понадобилось усыплять меня, как какого-то подопытного кролика. Догадалась, что я намереваюсь смыться и решила задержать меня любыми способами? Но на кой хрен я сдался ей в виде бесчувственного бревна, сутками валяющегося на кровати? Собственно, чтобы получить ответ на этот вопрос, я и выбрался наружу. Кроме того, мне хотелось поскорее взять Иришу за руку и отправиться с ней на третий этаж, где хранилась крайне необходимая мне вещица.