Зет|Пустошь (СИ)

Само герцогское поместье, перестроенное несколько лет назад, ввиду опытности и порой излишней суровости своей владелицы, сейчас являлось, пожалуй, одним из самых защищенных мест во всей империи Каника. Так, например, почти каждое помещение вело в сеть запутанных потайных ходов, по которым можно было, как выбраться за пределы территории поместья незамеченными, так и попасть в одну небольшую отдаленную комнатку глубоко под землей. Там, нахмурившись сидя за столом, сейчас и находилась Рассел.

Помещение это абсолютно точно и по всем параметрам не подходило её статусу — сырые стены, выложенные камнем, добротные шкафы и полки без изяществ, стойки с разнообразным вооружением и обмундированием, а также громадная подробная карта местности империи. Герцогский сын наверняка упал бы в обморок, увидь он такое непотребство.

— И что во всей чертовой империи больше нет никого? — хмуро произнесла герцогиня, посматривая то на карту, то на несколько разложенных листов пергамента на столе. Какими бы большими не были герцогские земли, на них не наберется столько войск, которые смогли бы противостоять имперской армии.

Последние пару лет герцогиня активно наращивала связи и своё влияние по всей территории Каники, она искала союзников, искала тех, кому могла бы доверять в бою. Конечно же была пара удачных знакомств, например, торговый род Голдинов, что мог бы обеспечить финансовые расходы, или парочка графских и баронских семей, которые обязались помочь войсками, но этого всё же было мало.

Рассел не могла боле медлить, ведь уже пошли слухи о её «странных движениях», а император был не глуп и вполне мог начать что-то подозревать. Она могла бы подождать еще месяц, но этого времени вряд ли хватит, чтобы выравнять чашу весов между двумя противоборствующими сторонами в свою сторону.

— Хаа, остался еще один графский род на востоке и парочка-другая семей на юге… — бормотала она себе под нос.

Герцогиня всегда была очень волевой женщиной, но даже её потихоньку начала поедать безнадежность положения. Времени было мало, тучи всё сгущались у неё над головой. Конечно, она могла бы понадеяться на чудо и отправить все свои войска в напролом… и сколько бы из них тогда выжило бы? Рассел была готова пойти на некоторые жертвы, но она всё же знала всему меру.

Порой она корила себя за такую слабохарактерность, корила за то, что избегала гнусных методов, думала, что не будь она такой, уже бы сейчас сотворила лучший мир для своего сына. И в то же время она понимала, что сын её не захочет себе такую, как она в матери — женщину, руки которой по локоть в крови, грязи и лжи…

— Хаах… — развалилась она на столе и прикрыла глаза.

— Мне от твоих вздохов уже тошно становится. — послышался ей тихий и немного хриплый голос. Видимо, от то ли от переработок, то ли от отчаяния ей уже стали являться галлюцинации.

— Да мне и самой тошно. — устало ответила она, не открывая глаз. И герцогиня замолчала. Замолчал и голос. Молчание это длилось долго.

— …куда делать твоя привычка болтать без умолку? — поинтересовался голос, тем самым нарушив такую приятную тишину.

— Хмм, как-то сама даже не заметила, куда она исчезла… Много чего произошло, вот я и… повзрослела? — сонным голосом отвечала Рассел, немного позёвывая.

— Вот как… Столько не виделись, а ты спать собралась? Даже чая не предложишь, как у вас положено?

«Так ведь спать хочется… А чай… откуда ему тут взяться? Здесь из съедобного разве что вяленое мясо», — медленно размышляла она. «…какой еще чай? И с кем осколок ему в зад я сейчас разговаривала?! Говорил мне Осип, чтобы не засиживалась допоздна с документами, не послушалась, а теперь и мой черед пришел. Всё… я сошла с ума!», — пришла к заключению Бьянка.

После этого её разум, кажется, прояснился, а сон как рукой сняло. Бьянка схватилась за меч, что всегда висел у неё на поясе, и принялась внимательно осматривать комнату. И она увидела. Там в углу на небольшой табуретке сидел мужчина в плаще с откинутым капюшоном, его пепельные волосы были довольны длинны и скрывали половину лица. Незнакомец издавал чавкающие звуки, улепётывая одну за другой полоски вяленого мяса, которые до этого были бережно припрятаны в мешочек на полке.

Мужчина, заметив её взгляд на себе, поторопился доесть и, закинув последний кусочек в рот, неразборчиво произнес:

— Вовьми меня в сфою армию, «глоть» — сказал он тоном, не принимающим отказа, и, завязав волосы в небольшой хвостик, уставился на Бьянку своей парой серых глаз. Взгляд у него был уставший, но всё же немного радостный, и было в нем что-то еще, что герцогиня не могла точно определить. Какая-то отрешенность? Смиренность? Будто он уже сделал всё, о чем только мечтал. Казалось, еще совсем немного, и он будет свободен.

— Т-твою мать, Зет, ты что ли?! — вскрикнула Бьянка и буквально выпрыгнула из-за стола. Она подскочила к седовласому и принялась крутить его лицо и ощупывать. — И впрямь ты… — прошептала она.

— Давно не виделись.