Зет|Падение (СИ)

— Эх, ладно… А ты чего тута делаешь, деточка? От старухи своей озерной сбежала? Хех! — обратился он теперь уже к Ларике.

— Даже ВАМ не следует так обращаться к госпоже. — процедила она в ответ сквозь зубы, но, не увидев ожидаемой реакции на свои слова, немного остыла. — Я здесь за сестрой…

— Ооо! Охо-хо, вот оно как, так вы, значится… Как говорится, с миру по нитке, да голому… Или эт не про то? В общем, удивительная штука — судьба! Что ж, поздравляю вас с воссоединением, а мне пора тоже, хех, «воссоединиться» с моим непутевым ученичком! — шутливо отвечал старик и уже было собирался уйти, как вдруг развернулся и сказал напоследок: — Советую вам, ребятки, держаться подальше отсюда, авось не зашибёт… Ты-то, седая, может и переживёшь, а вот за друзей твоих не ручаюсь… — лицо старика потемнело, а вся эта напускная веселость исчезла с его лица. Так что к совету его хотелось прислушаться как минимум Зену.

И так, старик неспешно двинулся по направлению к форту, насвистывая какую-то незатейливую мелодию, оставив позади злых и недоумевающих…

…

В знакомом и уже даже немного родном селении, до которого вести о войне доходили лишь отголосками, жизнь текла своим чередом. Матери не орали навзрыд о несчастной, но неизбежной судьбе сыновей, которых по закону они должны были бы скрепя сердце отпустить под начало Имперской армии. А всё потому, что староста того селения был человеком весьма необычным и, заручившись поддержкой всей мужской братии и небезызвестного «колдуна», который не только с духами общается, но и… В общем, гнали они агитаторов вилами и проклятиями «и в хвост, и в гриву», как говорится. Только парнишку одного и отправили, сироту, да тот сам вызвался, так что никто не возражал…

И сегодняшний день стоял совершенно обыденный — поля активно пахались, урожай обещал быть богатым в этом году, детишки валялись в пыли и играли в «войнушку», а старики, скрипя костьми, предпочитали на старости лет находить себе развлечение в более спокойных вещах. Но покой, как это принято, существует для того, чтобы однажды быть нарушенным…

— Чегой-то ты вылезла, старая? Мельтешишь тута, только глаза мозолишь! — съязвил дед, высунувшись из окошка своей хатки. Кстати, имени у старика не было — родичи его поначалу долго сомневались, а потом и вовсе скончались от проказы. Так и остался безымянным, только кличку приобрел, кто бы мог подумать — «Язва»! Да вот дед её сильно не жаловал, мог и по башке дать, потому и звали его все то «пареньком», то «мужиком», то «дедом».

— Ты бы не языком молол, а делом занялся полезным! Думаешь я от хотения какого горбачусь тута?! — отвечала Клава, которая всё это время пыталась прикрепить какую-то конструкцию к своей входной двери.

— А от чего же? Опять, хех, взбрело в голову дурную чего! Опять духи?

— Да какие там…! Предчувствие у меня… — заговорщически проговаривала Клава. — Все в деревне знають, шо оно меня не обманывает! Ваньку Утопленника кто вытащил? А? И хворь чернушную я почувствовала… Ты бы лучше к старушке прислушивался, пока жива. — выпучив страшно так глаза, отвечала она.

— Ну-ну, хе-хе! И что же твоя коленка болящая на этот раз говорит?

— Сон я видела! Пророческий! Голуб мне приснился, серенький такой, я его тута прикармливаю бывает, хорошенький такой, смирной, покладистый, а глазки прям умненькие, да и в обиду себя не даст… эх. Ходил он значится по двору, поклевывал, лапками землицу пинал, а тут… ТУТ!!! Ахх, боги милостивые, как налетять, загрызуть!!! — всплеснула руками Клава.

— Кто? — устало спрашивал дед.

— Дык мухи. Здоровые такие с ноготь мой! А ты его видывал, я ж по молодости отбила его, вот и вспух… — показывала она свой толстенный ноготь на большом пальце размером с виноградину. — И глазищи у них горять огнем нечистым, ох, не к добру это…

— И ты значится, старая, на радостях решила…

— Оберег! Мне колдун присоветовал, вот! Петушьи головы, я их давно уже собираю, говорят, нечисть отгоняют. — Клава тщательно нанизывала птичьи черепа через глазницы на веревочку и пыталась приколотить ту к двери.

— Солью присыпать не забудь, хех! А землицей могильной послание им на дорожке выложи!

— Точно! А напишу… чегой писать-то, я ж безграмотная… — как-то грустно ответила старушка.

— Ничего-ничего, главное с чувством!

— Вот можешь же и добрым побыть, старый! — улыбалась она. — Заходь потом ко мне, я пирог спекла.

— С этого и надо было начинать!

Уж проком ли, святой ли была та старушка, а, может, в крови её было что-то от древнего шаманского племени, останки которого давно уже погребены под землей, никто не узнает. Однако сон её был, что ни на есть вещий!

Так же, как совсем недавно Имперское войско собиралось воедино, со всех уголков Империи, да и не только её, будто по мановению руки бесплотной отовсюду сходился люд самых разных пород — старики и молодцы, мужчины и женщины, благородные и не очень. Объединял их всех лишь затуманенный взор покрасневших глаз и противный тоненький голосок, что звучал в их головах и вторил: «Покарай Зло! Убей седовласую мразь, которая осмелилась мешать МНЕ!».

…