Зернышки в кармане

– Видимо, вы заметили кого-то другого. Ведь поезд, на котором приехал Ланселот Фортескью, должен был прибыть в четыре двадцать восемь и опоздал на девять минут. То есть на станции Бейдон-Хит мистер Фортескью был в четыре тридцать семь. Несколько минут ему пришлось подождать такси – этим поездом всегда едет много народу. Со станции он уехал примерно без четверти пять (а человека в саду вы видели за пять минут до этого), ехать до «Тисовой хижины» не меньше десяти минут. Он расплатился с таксистом у ворот в лучшем случае без пяти пять. Нет, видеть Ланселота Фортескью вы никак не могли.

– Кого-то я видела, это точно.

– Да, кого-то видели. Уже темнело. Описать его не можете?

– О нет, его лица я, во всяком случае, не видела, но это был человек высокий и стройный. Поскольку мы ждали Ланселота Фортескью, я и решила, что это он.

– В какую сторону этот человек направлялся?

– Вдоль тисовой изгороди к восточной стороне дома.

– Там есть боковая дверь. Она заперта?

– Только на ночь, когда запираются все двери дома.

– То есть через эту дверь кто угодно может пройти в дом незамеченным?

Мэри Доув задумалась.

– Пожалуй, что так. Да. – Она быстро добавила: – Вы хотите сказать, что это его шаги я слышала чуть позже наверху? Что он там прятался?

– Что-то в этом роде.

– Но кто же?..

– Это мы скоро узнаем. Спасибо, мисс Доув.

Она уже повернулась, чтобы уйти, но инспектор Нил делано-равнодушным тоном спросил:

– Кстати, вам ничего не известно насчет дроздов?

Кажется, впервые ему удалось застать Мэри Доув врасплох. Она круто обернулась:

– Я… что вы сказали?

– Я спросил, известно ли вам что-нибудь о дроздах.

– Вы имеете в виду…

– Да, да, дроздов, – повторил инспектор Нил.

И придал своему лицу выражение – глупее некуда.

– Вы насчет этой дурацкой истории, которая случилась летом? Но какое она имеет… – Она осеклась.

– Кое-какие разговоры об этом до меня дошли, – дружелюбно заметил инспектор Нил, – но я решил, что точнее вас мне не расскажет никто.

Мэри Доув уже взяла себя в руки, стала, как всегда, бесстрастной и точной.

– Я считаю, что это была глупая и злая шутка, – заговорила она. – На рабочий стол в кабинете мистера Фортескью кто-то подбросил четырех мертвых дроздов. Стояло лето, окна были открыты, и мы все решили, что это побаловался сын садовника, хотя тот наотрез отказывался. Но этих дроздов действительно подстрелил садовник, и они висели на деревьях.

– И кто-то их оттуда срезал и подкинул на стол мистеру Фортескью?

– Да.

– Что-нибудь за этим стоит? Может, дрозды что-то символизируют?

Мэри покачала головой:

– Не думаю.

– Как к этому отнесся мистер Фортескью? Он был взбешен?

– Естественно.

– Но нельзя сказать, чтобы это его сильно расстроило?

– Честно говоря, не помню.

– Понятно, – сказал инспектор Нил.

Продолжать разговор он не стал. Мэри Доув еще раз повернулась, чтобы уйти, но на сей раз как бы неохотно, будто хотела разузнать, что там у него на уме. А неблагодарный инспектор Нил в эту секунду злился на мисс Марпл. Она намекнула, что дрозды – это неспроста, и вот вам, пожалуйста! Пусть не двадцать пять, но все-таки! Символика соблюдена!

Но дело было слишком давно, летом – какая тут может быть связь? Трудно себе представить. Мистика мистикой, дрозды дроздами, но он будет продолжать логично и трезво расследовать убийство, которое совершил отнюдь не глупый убийца и отнюдь не беспричинно. И все же… придется не выпускать из виду и возможности иного свойства, имеющие мало общего со здравым смыслом.

Глава 15

1

– Извините, мисс Фортескью, что снова беспокою, но я хочу иметь полную, полнейшую ясность. Насколько мы знаем, вы были последним человеком – вернее, предпоследним, – который видел миссис Фортескью живой. Когда вы вышли из библиотеки, было примерно без двадцати шесть?

– Примерно, – согласилась Элейн. – Точнее сказать не могу. – И добавила чуть ершисто: – Я же не смотрю все время на часы.

– Нет, конечно. Когда вы остались с миссис Фортескью вдвоем, о чем вы говорили?

– Какая разница?

– Может, и никакой, – не стал возражать инспектор Нил. – Но вдруг мне станет понятно, что было у миссис Фортескью на уме.

– Вы хотите сказать… она могла сделать это сама?

Инспектор Нил заметил, что в глазах Элейн сверкнули огоньки. Для семьи Фортескью такое решение вопроса было бы весьма удобным. Инспектор Нил и на секунду не допускал мысли о самоубийстве. Адель Фортескью не из тех, кто лишает себя жизни, – в этом он был уверен.

Даже если она отравила мужа и поняла, что преступление будет раскрыто и кары не избежать, ей бы и в голову не пришло кончать жизнь самоубийством. Она жила бы с уверенностью, что даже если ее будут судить за убийство, то наверняка оправдают. Но коли эта гипотеза занимает Элейн Фортескью… что ж, пожалуйста. И он сказал, не сильно греша против истины:

– Эту возможность, мисс Фортескью, нельзя сбрасывать со счетов. Поэтому я и спрашиваю, о чем вы говорили.

– Вообще-то речь шла о моих делах, – чуть поколебавшись, призналась Элейн.

– А ваши дела – это… – Он сделал вопросительную паузу и отечески посмотрел на нее.