Зерна

— Закопать надо, — мрачно сказал Анатолий.

— Без тебя похороним, — ответил Прон. Взял Анну за руку. Анна замолчала, но руку вырвала.

И опять донеслось звяканье бруска о полотно косы.

Лошадь не подпускала к себе Анатолия, но далеко не отходила, кружила рядом. Прон пошел ловить сам. Но лошадь не далась и ему.

И тут они увидели, как на далекий холм со стороны деревни вынеслись всадники. Двое отделились от группы и поскакали к ним.

— Дождались, — сказал Прон.

34

— Марш в тарантас! — распорядился Прон. — Марш, говорю.

Одна из приближающихся лошадей заржала. Лошадь Шатунова подняла голову, насторожилась, ответно заржала и поскакала навстречу.

Всадники поймали ее. Остановились, видимо, посовещались. Вряд ли они могли разглядеть людей, но, наверное, узнали лошадь, тотчас повернули и порысили обратно.

— Бери тарантас, поезжай, задержу, — сказал Прон. — Ведь вернутся. А мне ничего не сделают.

— Поедем вместе.

— Нет.

Они оглянулись. Анна в это время рвала у обочины траву. Вырвался целый пучок с корнями. Анна бросила все, перебежала на опушку леса и стала собирать белеющие ромашки.

— Значит, ты подумал, что я могу бросить тебя? — спросил Анатолий.

— Мог не мог, какое дело. Тебе надо, поезжай.

— Не я его, так он убил бы. Ты это понимаешь?

Прон увидел, что всадники доехали до своих и весь отряд с места в карьер понесся к ним.

Анна положила набранные цветы в подол юбки, подошла к жеребцу, вывалила цветы перед его мордой. Жеребец потянулся, но не достал: мешал хомут. Расставил пошире передние ноги, но все равно не дотянулся. Анна замычала, жестами прося Прона, чтоб он рассупонил жеребца.

— Одно спасение — с ума сойти, — сказал Прон.

Всадники приближались. Анатолий крутнул барабан в нагане, пошел навстречу.

Прон торопливо расстегнул удила, показал Анне, чтоб кормила жеребца с рук, и пошел за председателем.

Всадники осадили саженях в пятнадцати. Анатолий поднял руку и выстрелил.

— Командира мне! Остальным стоять на месте.

Прон подбежал, дернул за рукав:

— Слушай, давай в лес. Никто не найдет.

— Поздно, — ответил Анатолий.

— Я тебя прошу, беги. Я задержу. Ты мне обещал жену спасти. Она тяжелая. Меня твои не послушают. Не поминай лихом.

Всадники разъехались. В образовавшийся коридор проехала тачанка, медленно развернулась. Пулеметчик выглянул из-за щитка, повел стволом.

— Брось хлопушку! — крикнул передний верховой.

Анатолий бросил наган. Выехал Степачев.

— Отойди, — сказал Прону Анатолий.

Тот немного отступил.

Степачев спешился. Луна светила ему в лицо.

— Пусть остальные отъедут, — громко сказал Анатолий.

Степачев кинулся к сыну.

— Отъехать остальным! — крикнул Анатолий.

Степачев махнул рукой. Всадники отступили, но тачанка не двинулась с места. По-прежнему лежал за щитком пулеметчик.

— Толя! Я боялся, что не застану.

— Не подходи, — сказал Анатолий.

— Как ты здесь оказался?

— Прикажи выпустить жену Толмачева.

Бесшумно проносились тени. Вверху ходил ветер.

— Один ты остался на земле для меня, да еще мое святое дело…

— Итак, ты отпускаешь жену Толмачева. Раз. Складываешь оружие. Два.

— Не смеши меня, — ответил Степачев. — Где Шатунов?

— Я убил его.

— Поздравляю. Ты уже убиваешь. А меня ты мог бы убить?

— Но ты-то собирался убить меня.

— Не хотел. Так вот что, слушай. Твои требования смешны.

— Это не разговор.

— В самом деле, — согласился Степачев. — Убеждают действия, а не разговоры. Сейчас, ребята, оба поедете со мной. Толмачев! Подойди.

Прон подошел.

— Нехорошо получается, гражданин ямщик. Я тебе доверяю, а ты?

— За лошадями я ехал, — ответил Прон. — Сами посылали.

— Он спас мою жизнь, — сказал Анатолий. — Если тебе это важно.

— Я прикажу выпустить твою жену, — пообещал Степачев.

— Обманете.

— Я ведь не шутил, — сказал Анатолий, напрягаясь. — Тебе лучше сдаться добровольно.

— Вот уж воистину: породил человека, вышел выродок, — холодно сказал Степачев. — Ну как не убить? Крестись. И ты, ямщик, крестись.

Он шагнул в сторону, дал сигнал. Вспыхнуло у ствола пулемета короткое пламя. Пули прошли над головами.

— Вот так, комиссар, будем разговаривать. А теперь иди в свой Уржум и дождись меня. Иди и скажи: идет мой однофамилец. Подбери. — Степачев подопнул Анатолию наган. — Может быть, на прощание подаришь пулю?

Анатолий нагнулся (ствол пулемета качнулся вниз), взял наган, пошел к тарантасу. За ним Прон, немного позади Степачев. Спешившиеся отрядники шли поодаль.

Анька-дурочка спряталась за коня.

— Так помни, ты выпустишь жену Толмачева, — сказал Анатолий.

— Что тебе его жена?

— Ты выпустишь ее.

— Хорошо.

Анатолий поднял с земли свой пиджак, отряхнул.

— Я пошел, — протянул руку Прону, сказал негромко: — Утром жди.

Прон, как бы поправляя упряжь, обошел коня, отвязал от оглобли чересседельник и подбрюшник, снял с дуги гужи и, держа в руке оглоблю, оглянулся.

Степачев смотрел вслед Анатолию. Отрядник, стоящий рядом со Степачевым, взял карабин на изготовку, прицелился в спину Анатолия, взглянул на Степачева.

Тот кивнул.