Зеркальное отражение

Комиссар пришел в негодование:

— Вы несете чушь, Бейли!

Бейли повернулся к космониту:

— Вы согласитесь на эксгумацию трупа, доктор Фастольф?

Доктор Фастольф улыбнулся:

— Разумеется, я бы не возражал против этого, мистер Бейли. Но беда в том, что мы не хороним умерших. У нас в обычае кремировать покойников.

— Весьма удобный обычай, — буркнул Бейли.

— Скажите, мистер Бейли, — обратился к нему Фастольф. — Как вы пришли к столь неожиданному заключению?

«Не сдается, — подумал Бейли. — Теперь будет давить на меня».

— Очень просто, — ответил он. — Чтобы сойти за робота, недостаточно придать лицу застывшее выражение и говорить штампами. Ваша беда в том, что вы, жители Внешних Миров, слишком привыкли к роботам. Вы относитесь к ним как к человеческим существам. Вы уже не замечаете разницы. На Земле все по-другому. Для нас робот есть робот. Во первых, Р. Дэниел слишком человечен для робота. Вначале я принял его за космонита. Мне было трудно заставить себя поверить его словам, что он робот. И дело все в том, что он и есть космонит, а вовсе не робот!

Р. Дэниел вмешался в разговор, нимало не смущенный тем обстоятельством, что сам был предметом спора:

— Как я уже говорил вам, партнер Илайдж, я создан для того, чтобы на время занять место в человеческом обществе. Меня умышленно наделили всеми человеческими чертами.

— Даже такими, как удивительно точная копия частей тела, обычно скрытых под платьем?

— Как вы об этом узнали? — неожиданно раздался голос Эндерби.

— Случайно… — покраснел Бейли, — в душевой.

Эндерби был явно шокирован.

— Вы, конечно, понимаете, что сходство должно быть полным, иначе бесполезно и начинать? — сказал Фастольф и добавил: — В осуществлении нашего проекта полумеры могут принести только вред.

— Разрешите мне закурить? — резко отозвался Бейли.

Три трубки в день — недопустимое расточительство, но он отважился на очень рискованный шаг, и табак ему нужен, чтобы успокоить нервы. В конце концов, он пытался уличить во лжи не кого-нибудь, а космонитов, и он заставит их подавиться собственной ложью.

— Простите меня, — раздался голос Фастольфа, — но я бы предпочел, чтобы вы не курили.

Его вежливая просьба прозвучала строже приказа. Поэтому Бейли безропотно сунул в карман трубку, которую он уже чуть было не зажег, полагая, что отказа не последует.

«Еще бы, — с горечью подумал он. — Комиссар ничего не сказал, потому что сам не курит, но это же ясно. Это само собой разумеется. Ведь чистюли с Внешних Миров не курят, не пьют и вообще не имеют никаких людских пороков. Не удивительно, что они признают робота в своем чертовом — как, бишь, Дэниел назвал его? — обществе C/Fe! Не удивительно, что Дэниел так хорошо играет роль робота. По существу, все они не люди, а роботы».

— Слишком полное сходство — только одна из многих улик, — сказал он. — Когда мы шли с ним домой, в нашем секторе чуть было не вспыхнул бунт. — Бейли снова показал на своего напарника. Он не мог заставить называть его ни Р. Дэниелом, ни доктором Сартоном. — И вот он-то и утихомирил недовольных, направив на толпу бластер.

— Боже правый, — воскликнул Эндерби, — в протоколе говорится, что это вы…

— Я знаю, комиссар, — прервал его Бейли. — Протокол составлен по моим словам. Я не хотел, чтобы в официальных документах упоминалось, что робот угрожал людям бластером.

— Да, да. Разумеется, вы правы. — Эндерби был в отчаянии. Он наклонился в сторону, вглядываясь во что-то, находившееся за пределами экрана видеофона.

Бейли догадался, куда смотрит комиссар: он проверял, не подслушивают ли их.

— Итак, это тоже один из ваших аргументов? — спросил Фастольф.

— Конечно. Первый Закон роботехники гласит, что робот не может причинить человеку вреда.

— Но Р. Дэниел никому вреда не причинил.

— Согласен. Кстати, потом он сказал, что не выстрелил бы ни при каких обстоятельствах. Однако я никогда не слышал, чтобы робот мог действовать вопреки духу Первого Закона, хотя бы угрожая бластером человеку. Пусть даже он не собирался пустить его в ход.

— Ясно. Вы специалист по роботехнике, мистер Бейли?

— Нет, сэр. Но я прослушал курс общей роботехники и позитронного анализа. Я не совсем невежда в этой области.

— Очень хорошо, — согласился с ним Фастольф, — но я, как специалист, могу вас заверить, что ум робота устроен таким образом, что он способен воспринимать события лишь буквально. Он не признает духа Первого Закона — только его букву. Примитивные земные роботы, видимо, настолько застрахованы от нарушения Первого Закона, что, вероятно, вообще не могут угрожать человеку. Другое дело такой совершенный робот, как Р. Дэниел. Если я верно вас понял, он угрожал людям, чтобы предотвратить беспорядки. То есть он стремился к тому, чтобы людям не было причинено вреда. Он следовал Первому Закону, а не нарушал его.

У Бейли внутри все сжалось, но внешне он сохранял напряженное спокойствие. Трудно ему придется, но он побьет этого космонита его же оружием.