Зеркальное отражение

Реальности, где у него не было других опекунов, кроме Дурслей. Реальности, где у него не было ни приемного отца, ни какой‑либо другой семьи. Здесь у него больше не было даже крестного. За что? Что он сделал не так? Почему этот такой похожий на него ребенок имел жизнь, о которой Гарри мог только мечтать? Чем он провинился? Чем он хуже?

Медленно возвращаясь в реальность, Гарри понял, что задыхается. Задыхается от рыданий. Уткнувшись лицом в подушку, он дал волю своим слезам. Никто не придет его утешить. Никто не погладит по голове и не скажет, что все будет хорошо. Он всегда был одинок, всегда один на один со своими проблемами.

Гарри подтянул колени к груди и накрылся сверху одеялом, продолжая беззвучно рыдать в подушку.

Глава 5. Жизнь, которой у него не было

На следующее утро Гарри вел себя необычайно тихо. Снейп даже заволновался поначалу, но потом решил, что для подростка, который был оторван от своей обычной жизни, своих друзей и привычных занятий и заброшен в мир, где все ему было чужим, он держится весьма неплохо. Поэтому после нескольких безуспешных попыток накормить Гарри завтраком, Северус оставил его в покое. Они вернулись в библиотеку и снова занялись книгами.

Гарри больше делал вид, чем действительно что‑то читал. Он часто бросал взгляды поверх книги на своего профессора… ныне приемного отца, вспоминал свой сон и пытался понять, откуда он мог взяться. Если это настоящие воспоминания «местного» Гарри, то почему их увидел он? Если это просто фантазия, то как она могла прийти ему в голову? Он мог бы допустить, что увидит профессора Снейпа в ночном кошмаре, но уж точно не в таком приятном сновидении! Мальчик все время ловил себя на мысли, что хотел бы снова увидеть этот сон и испытать то чувство защищенности и любви. От этих мыслей ему было странно и страшно: что если он привыкнет к мысли о Снейпе–отце? Как он будет жить, когда вернется к себе домой? Захочет ли он тогда возвращаться?

— Если ты хочешь меня о чем‑то спросить, спрашивай, — вдруг сказал Снейп, не отрываясь от пометок, которые он делал на пергаменте. – Необязательно прожигать на мне дырки.

— Извините, я не думал, что вы заметите, — почему‑то смутился Гарри. – Мне казалось, вы на меня не смотрите.

— Я и не смотрю, — Снейп поднял на него взгляд. – Просто ты совсем не закрываешься, поэтому, даже не пытаясь тебя читать, я все равно чувствую твое настроение. Тебя что‑то беспокоит?

— Теперь меня беспокоит то, что вы можете читать мои мысли, даже не глядя мне в глаза, — нахмурился Гарри. Воспоминания о том, как грубо Снейп врывался в его сознание на пятом курсе, временно подавили приятные ощущения от сновидения.

— Не мысли, Гарри. Только настроение и мысленные образы. Если тебе это не нравится, используй окклюменцию, — не успев договорить, Северус нахмурился. – Или тебя ей не учили?

— Учили, но… — Гарри смутился. – В общем, ничего не вышло.

— Не вышло? – тупо повторил Снейп. – Что значит «не вышло»? И твой наставник все бросил? Кто тебя учил? Дамблдор?

— Нет, — Гарри ковырял обложку книги. – Вы.

— Я?

— В смысле, профессор Снейп из моего мира, — поправился Гарри.

— Вот как, — Северус выглядел озадаченным. – Но я думал, вы не ладите.

— А мы и не ладим, — подтвердил мальчик, а потом усмехнулся. – Мягко говоря. Это Дамблдор так решил, что именно Снейп должен меня учить. У него даже были на это какие‑то доводы, — он состроил рожицу, демонстрируя свое отношение к этим самым доводам.

— Вот как, — повторил Снейп. – И что же? Ничего не вышло, как я понимаю, но в чем именно была проблема?

— Ну… он ничего мне не объяснял, — выпалил Гарри, не желая говорить, что отчасти сам был виноват в провале занятий. – Все орал, что я должен «очистить сознание», а потом забирался в мои воспоминания, лез в самое сокровенное, о чем я даже друзьям не рассказывал. Это было очень неприятно, — насупившись, закончил он.

— Очистить сознание… Это очень сложный процесс. Особенно он сложен для подростков. Обычно окклюменцию не так начинают изучать. Лучший вариант – найти безопасные мысли.

— Безопасные мысли? – переспросил Гарри.

— Да. В самом простом виде окклюменция сводится к созданию блока, за которым человек прячет мысленные образы от легилимента. Люди, достаточно одаренные, имеющие врожденные способности к окклюменции, могут создавать такой блок на втором–третьем году изучения этого искусства. В начале же стоит научить человека создавать своего рода помехи. Это может быть что угодно. Можно выбрать песню, например, и петь ее. Только выбирать нужно песни–рассказы, чтобы можно было визуализировать текст, — объяснил Снейп. – Легилимент будет натыкаться на песню вместо нужных ему воспоминаний. Это, конечно, не спасет от проникновения опытного и сильного легилимента, но это как заклинание Вингардиум Левиоса в Чарах. Нужно начинать с простого, тогда сложное не покажется невыполнимым.

— Блеск! – буркнул Гарри. – Жаль, Снейп об этом ничего не знал.