Зеркальное отражение

Однако после этого дни потекли друг за другом, а Снейп так и не ощутил серьезного неудобства из‑за проживания под его крышей Гарри Поттера. Мальчик вел себя очень тихо, из комнаты почти не выходил. Во всяком случае, в присутствии Северуса. Профессор видел его только по вечерам, когда сам приглашал его на занятия. Зельевар что‑то помнил о логопедии из своей прошлой жизни, но сам с логопедами никогда не встречался. Поэтому он просто заставлял мальчика повторять за ним разные звуки в течение часа каждый вечер. Иногда он звал мальчика с собой обедать, чтобы убедиться, что тот умеет вести себя за столом. Поттер, конечно, не был знатоком этикета, но старался вести себя прилично. В остальное время Снейп сталкивался лишь с косвенными подтверждениями присутствия мальчика: негромким шумом за дверью комнаты, специально отведенной для Гарри, слегка сдвинутой мебелью в гостиной (значит, мальчик все же выходил из комнаты в его отсутствие). Пару раз Северус обнаруживал в гостиной забытую игрушку, но после того, как он отчитал Поттера за это, такое больше не повторялось. Иногда Снейп чувствовал на себе любопытный взгляд, но стоило ему обернуться, как дверь «детской» сразу захлопывалась. Иногда к Гарри приходил директор, иногда МакГонагалл забирала его с собой на прогулку. Такое положение вещей Снейпа вполне устраивало.

Прошло три месяца, закончился семестр, студенты разъехались по домам на рождественские каникулы, а у Северуса и других преподавателей, оставшихся на праздники в школе, появилось больше свободного времени. Свое Снейп в основном проводил в лаборатории, ставя эксперименты и варя зелья для больничного крыла, а вот остальные решили посвятить это время более тесному общению с маленьким Поттером. Не проходило дня, чтобы кто‑то не наведывался бы к мальчику или не забирал его с собой. Северус продолжал упорно игнорировать ребенка.

Все началось с того, что Дамблдор убедил его поставить елку. Сам Снейп Рождество терпеть не мог, поэтому никак свои комнаты в честь праздника не украшал. Альбус заставил его сделать это для Гарри («Мальчик мой, у ребенка не было ни одного нормального Рождества. Ну что тебе стоит?»). Северус презрительно скривился, сказал какую‑то гадость, но елку поставил. В комнате самого Гарри.

В рождественское утро, едва выйдя из спальни, Снейп обнаружил взволнованного ребенка, нерешительно топтавшегося в коридоре. Увидев зельевара, он немного заробел, но все же обратился к нему:

— Сэр, там… там подарки, — задыхаясь от волнения, сообщил мальчик, испуганно глядя на опекуна. – Я ничего не трогал. Их, наверное, по ошибке положили ко мне…

Северус не сразу понял, что от него хочет Поттер: тот пока еще не слишком хорошо говорил, особенно когда волновался и торопился. Сообразив, что речь идет о рождественских подарках, он равнодушно пожал плечами.

— Не понимаю, чего ты от меня хочешь, — холодно заявил он. – Я тебе подарки дарить не обязан.

Мальчик испугался еще больше и замотал головой.

— Нет, там подарки вам, их случайно в мою комнату положили. Идемте!

Снейп все еще не понимал, в чем дело, но последовал за нетерпеливо подпрыгивающим на месте Гарри. В комнате он увидел под елкой небольшую гору коробок в ярких обертках. Присев рядом, он поднял одну из них. Мальчик, затаив дыхание, стоял рядом в одной пижаме и с босыми ногами.

— Это твои подарки, глупый мальчишка, — холодно изрек Снейп, протягивая малышу коробку.

— Мне? – переспросил мальчик, недоверчиво протягивая руки за подарком. – Мне не дарят подарки…

— Ты что, не видишь, что здесь написано «Гарри Поттер»? – резко поинтересовался Снейп.

— Я еще маленький, я не умею читать, — Гарри насупился, держа в руках коробку и не открывая ее.

— А я большой, и я умею, — Снейп перевел взгляд на оставшуюся кучку. Вытащив коробку наугад, он глянул на ярлычок. – Здесь вот тоже… — он осекся. На маленьком прямоугольнике пергамента значилось: «Северус Снейп».

И взрослый, и ребенок недоверчиво уставились на свои подарки, а потом переглянулись. Снейп первым взял себя в руки.

— Ну, что стоишь, открывай, — скомандовал он. – Как будто не знаешь, что с подарками делают.

Опустившись на пол, Гарри стал осторожно снимать ленту и упаковочную бумагу с коробки. При этом он почти не дышал, в его глазах горело такое радостное возбуждение, что Снейп на секунду устыдился того, что сам ничего не подарил мальчику. Впрочем, он сразу отогнал эту мысль и потянулся за новой коробкой. Через пару минут горка подарков была рассортирована на две: для Гарри и для Северуса. Как и мальчик, Снейп сидел на полу, разворачивая яркую обертку и вскрывая коробки. Рядом, улыбаясь до ушей, возился его подопечный, не уставая радостно восклицать из‑за каждой новой игрушки.