Земную жизнь пройдя…

Хотя Соколовский сыграл очень убедительно. Тогда значит, он наговорил грубостей Климентине, дабы обезопасить её от убийцы. Показать публично свое равнодушие. Это многое меняет.

Сегодня вечером должен был состояться музыкальный вечер в одном из интеллектуальных салонов Петербурга, хозяин которого славился своим изысканным вкусом. Я задалась целью привести Климентину, хотя подозревала, что она после недавней светской неудачи не пожелает даже выходить из дому.

Ольга одобрила мою идею, и мы договорились встретиться уже в салоне.

Признаться, я бы сама с удовольствием осталась дома. За окном сыпал снег. Осенние дожди сменились зимними холодами. Меня снег не радовал, в отличие от ребятишек, которые, смеясь, бросали снежки друг в друга. Я поморщилась, кутаясь в меховую накидку. Зимние прогулки на санях я тоже не любила, пока доедешь – промерзнешь. К счастью, дом Климентины был недалеко, и кучер домчал быстро. Мимо пронеслись сани с шумной компанией, среди которой я узнала Соколовского. Он помахал мне рукой.

Константин говорил, что Соколовский рвался принести Климентине свои извинения, а сейчас беззаботно катается с друзьями, даже не думая заглянуть в гости. Я недоумевала от такой внезапной перемены. Неужто струсил и не решился сменить уклад разгульной жизни? А вдруг он приедет именно на музыкальный вечер? Возможно, он именно туда и направлялся! Хотелось верить в лучший исход событий.

Климентину я застала в ее комнате в домашнем платье, растрепанной, с коробкой шоколадных конфет на коленях. Серж Ростоцкий, к моему счастью, уже уехал в странствие.

– Ты забыла, что мы сегодня должны быть в салоне на музыкальном вечере! – воскликнула я. – Мы опоздаем!

– Я не готова составить тебе компанию, – простонала подруга, – надо мной будут насмехаться… Не переживу позора унижений!

– Не позволю никому тебя обидеть! Поехали! Могу предположить, там будет Соколовский…

– Прости? – переспросила Климентина. – Не понимаю… Ты решила вызвать его призрак… Аликс, тогда тем более никуда не желаю ехать! Мертвый Соколовский, наверняка, не лучше живого.

Она, поморщившись, отвернулась.

– Соколовский не умер, – пояснила я.

– Да? – Климентина повернулась ко мне, скорчив гримасу, – Неужели? Какая досада!

Пришлось потратить несколько минут, дабы объяснить ей причину.

– Соколовский нагрубил тебе, дабы избавить опасности. Константин и доктор Оринов могут подтвердить, они тоже будут на вечере! – закончила я. – Собирайся!

Подруга нехотя отложила свою шоколадную трапезу и позвала служанку.

Удивительно, но нам удалось приехать вовремя, гости только съезжались. У входа в зал мы столкнулись с одной из былых прислужниц Климентины.

– Роза в волосах, как вульгарно и буржуазно, – поморщилась она, взглянув на любиму прическу былой подруги.

А ведь еще вчера эти барышни прикололи розы к своим волосам в подражание своей "царице".

– Неужели? – наигранно-слащавым тоном пропела я. – Вчера на балу ваши локоны украшала ярко-красная роза. Но не цветок стал причиной того, что ваша бальная книжечка пополнилась лишь именами седовласых овдовевших помещиков.

Говорила я достаточно громко, чтобы мои слова стали слышны всем проходящим мимо.

Барышня не ожидала услышать от меня столь изощренной насмешки и, не найдя сразу ответа, спешно удалилась, одарив нас презрительным взглядом.

– Браво! – прозвучал голос Ольги, – Аликс, ты переняла мои таланты…

Климентина скуксилась.

– Я не желала приходить, – захныкала она, – всё так унизительно…

– Идем, дорогая, – Ольга взяла ее под руку.

Итак, поддерживая Климентину под руки, мы вошли в зал. Гости еще не расселись по местам.

В комнате я заметила папашу Ростоцкого, который оживленно беседовал с хозяином салона, благообразным обаятельным господином лет пятидесяти.

– Отец! – ахнула Климентина, пятясь назад.

– Да, моя дорогая, сегодня я как Чацкий – с корабля на бал! – воскликнул он, подойдя к нам.

Эта встреча меня тоже напугала, ведь помолвка с его сыном была на грани разрыва, но папаша был весьма дружелюбен.

– Жаль, что вы с моим сыном повздорили. Понимаю, несносный мальчишка, я ему уже задал трепку, – шепнул мне Ростоцкий, – надеюсь, помиритесь, – он подмигнул.

– Отец, не ожидала, – пробормотала барышня.

Мы с Ольгой отступили в сторону.

– Неужто, я пропущу помолвку дочери! – воскликнул он. – О вчерашнем случае осведомлен, это был всего лишь фарс!

– Польщен тем, что объявление о помолвки барышни Ростоцкой прозвучит в моем доме! – подошедший хозяин благодарно склонил голову.

Климентина ответила что-то невнятное и неуверенно улыбнулась.

Сколовский подошел к ним. Лукаво улыбаясь, он протянул руку барышне.

– Помолвка, – пробормотала Климентина, – Но я… Ох, понимаю, только так я могу избавиться от презрения общества после светского провала… Мне нужен статус невесты знатного молодого господина… Соколовский сейчас мое спасение, – прошептала она.

Барышня глубоко вздохнула.

– Но помолвка будет длиться целый год, может, я еще передумаю, – строптиво заметила она.

Вновь презрев приличия, Соколовский поцеловал барышню в губы, не смущаясь присутствия гостей.