Земную жизнь пройдя…

– Странно, – ответила я. – Чем я так заинтересовала эту барышню?

Нам не удалось найти с нею взаимопонимания, и когда Климентина приходила в гости, я обычно оставляла их с Ольгой. Нет, барышня Ростоцкая никогда не вызывала неприязни, но в её обществе я всегда чувствовала себя несколько напряженно. Возможно, виной всему ее высокомерное отношение к окружающим.

Она очень миловидна, одевается с безупречным вкусом, а её манеры славятся своим изяществом. Впрочем, Ростоцкая стала олицетворением того самого светского идеала, которому мне так и не удалось соответствовать. Впрочем, я с этим давно смирилась и не вижу причин горевать.

– Климентину заинтересовали твои таланты, – вздохнула Ольга, – она тебе все расскажет… если будет навязчива, советую прекратить разговор… Дело не в любопытстве, иначе бы я не позволила ей никаких бесед наедине с тобой. Её ситуация, действительно, ужасна!

Пришлось, скрывая уныние, плестись за сестрой в гостиную, дабы услышать рассказ Ростоцкой, которая не смогла скрыть радости, когда я опустилась в кресла рядом с нею.

– Надеюсь, вы простите мою бесцеремонность, – начала она в своей светской манере, которая заставляла меня вытягиваться по струнке, – мне бы хотелось побеседовать о некоторых ваших талантах…

Слова Ростоцкой не вызвали у меня волнения, за последнее время мне удалось привыкнуть к подобным расспросам и научиться отвечать на них с холодной учтивостью.

– Знаю, что вы способны видеть и чувствовать мёртвых, – натянуто произнесла Ростоцкая.

Её тон вызвал у меня искреннее беспокойство. Речь, действительно, шла не о праздном любопытстве.

– Да, я вас слушаю, – ответила я, улыбнувшись.

– Будучи уверена в вашем благородстве, что вы никогда не предадите огласке услышанное, открою вам тайну, – взволновано прошептала она.

Затем, помедлив, продолжила.

– Меня преследует призрак одной юной особы, которая утопилась в "Зимней канавке" на прошлой неделе… Возможно, вам удастся как-то убедить её оставить меня…

Я читала в газете об этом ужасном происшествии. Салонная певица со сладким сценическим именем Коко была найдена в холодных водах реки. Картина живо промелькнула перед моим взором, и я поморщилась.

Коко мне довелось увидеть лишь однажды. Она пела в именинах князя К*. Голосок приятен, мне понравилось. Хотя я не ценитель музыки, и моё суждение может оказаться неверным. Коко вызвала у меня симпатию благодаря веселому нраву. Помню, она хохотала столь искренне и заразительно, что могла рассмешить любого скучающего зануду.

– Призраки не являются живым без причины, – ответила я, – возможно, эта молодая особа желает вам что-то сказать… Не нужно бояться, попытайтесь понять её знаки…

Ростоцкая вздрогнула.

– Нет-нет, она просто навязчиво преследует меня… Мне постоянно снятся кошмары, будто я тону в потоках ледяной воды… Я даже чувствую холод… А её холодные руки тянут меня на дно!

В голосе собеседницы прозвучало отчаяние.

– Может, у вас есть предположения, почему самоубийца выбрала именно вас? – поинтересовалась я, размышляя.

Климентна вздохнула.

– У Бобровского, моего жениха, до нашего знакомства был роман с Коко. Влюбившись меня с первого взгляда, он отверг певичку. Бедняжка не теряла надежды, что былой любовник вернет ей свою благосклонность…

Далее продолжать не имело смысла.

– Вы полагаете, что призрак ревнует вас! – фраза прозвучала несколько дерзко, но взволнованную Ростоцкую не задела моя прямота.

– Я чувствую, она дает мне понять, чтобы я не выходила замуж на Бобровского, – закончила собеседница мою мысль. – Прошу вас, попытайтесь отвадить от меня привидение!

– Простите, но я не уверена, что призрак захочет меня слушаться, – спешно заметила я, – призраки вообще не всегда желают говорить со мной… Также желаю уточнить, что не беседую с ними наяву как сейчас с вами… Их слова для меня – сны, видения, неуловимые знаки…

– Да-да, я вас понимаю, но прошу вас хотя бы попытаться… У меня нет другой надежды!

Действительно, светская безупречная красавица была доведена до отчаяния.

– Разумеется, я попытаюсь помочь вам, – добродушно ответила я.

– Благодарю, – Ростоцкая по-приятельски взяла меня за руку, – вы подарили мне надежду…

С этими словами барышня покинула меня.

В гостиную вошла Ольга.

– Она рассказала тебе? – поинтересовалась сестра.

– Да, – кивнула я, – но ты же понимаешь, что я не знаю, как помочь…

– Не думай об этом, – прервала Ольга мои слова, – полагаю, ты ничего не обещала ей… Хватит покойников!

Моя сестрица, как обычно, беспокоилась за мое душевное состояние.

– А ведь все так странно, – задумалась я, – зачем молодой красивой молодой особе, окруженной поклонниками, топиться в зимней канавке? Неужто безответная любовь к Бобровскому оказалась столь сильна?

– Верно, глупость какая-то! – кивнула Ольга, – Дабы похоронить бедняжку по-христиански, её родственникам удалось убедить священника, что она по неосторожности свалилась в воду…

– Неосторожность? – недоумевала я.