Земной Круг. Море Осколков

— Да как ты смеешь, Сульт! — ревел лорд Брок вслед архилектору, который уже с шелестом поднимался обратно по ступеням помоста. Легкая улыбка так и не сошла с его губ.

— Мы требуем доказательств! — орал лорд Хайген. — Мы требуем справедливости!

— Королевского правосудия! — раздавались крики с задних рядов.

— Вы обязаны предъявить нам доказательства! — раздался крик Ишера на фоне стихающего шума.

Архилектор поправил свою мантию и плавным точным движением опустился в кресло, так что тонкая материя одеяния окутала его стройное тело.

— Именно это я и намереваюсь сделать, лорд Ишер, — отозвался он.

На маленькой боковой двери отодвинулся тяжелый засов, пробудив в зале гулкое эхо. Послышался шорох: лорды и их доверенные лица оборачивались, вставали с мест, прищуривались, пытаясь разглядеть, что происходит. На галерее для публики люди в нетерпении перевешивались через парапет, рискуя свалиться вниз. В зале воцарилась тишина. Джезаль сглотнул. Из-за двери раздались скребущие, постукивающие, лязгающие звуки, и из темноты появилась странная и зловещая процессия.

Занд дан Глокта шел первым: как всегда хромая и тяжело опираясь на трость, но с высоко поднятой головой и искривленной беззубой усмешкой на изможденном лице. За ним тащились три человека, скованные одной цепью за запястья и босые ноги; с лязгом и звоном узники продвигались к высокому столу. Они были выбриты наголо и обряжены в рубища из бурой мешковины. Одежда кающихся. Одежда сознавшихся изменников.

Первый поминутно облизывал губы, взгляд его метался из стороны в сторону, глаза были белыми от ужаса. Второй, более приземистый и плотный, спотыкался, подволакивал левую ногу и горбился; рот его был полуоткрыт. Джезаль заметил, как с его губы свесилась тонкая нитка розовой слюны, оторвалась и упала на каменные плиты. Третий — болезненно худой, с огромными темными кругами вокруг глаз — моргал и озирался вокруг, хотя явно ничего не соображал. Джезаль сразу узнал человека, замыкавшего процессию: это был тот огромный альбинос, которого офицеры видели ночью на улице. Капитан переменил позу, перенеся вес тела с одной ноги на другую, и внезапно почувствовал себя неуютно.

Теперь все поняли назначение скамьи. Трое узников тяжело опустились на нее, альбинос встал подле них на колени и защелкнул кандалы на металлической ограде, проходившей вдоль основания. В помещении стояла мертвая тишина. Все глаза были устремлены на хромого инквизитора и троих пленников.

— Наше расследование началось несколько месяцев назад, — проговорил архилектор Сульт, всецело завладевший вниманием публики. — Это было довольно простое дело о неточностях в счетах… Я не буду утомлять вас деталями. — Он улыбнулся Броку, затем Ишеру, затем Барезину. — Я знаю, вы все очень занятые люди. Кто мог подумать, что незначительное дело приведет нас вот к этому? Кто мог предположить, что корни измены проникли так глубоко?

— Действительно, — нетерпеливо сказал лорд-камергер, поднимая взгляд от своего кубка. — Инквизитор Глокта, вам слово.

Оповеститель снова стукнул жезлом в пол.

— Открытый совет Союза предоставляет слово чрезвычайному инквизитору Занду дан Глокте!

Калека вежливо подождал, пока затихнет скрип писцовых перьев. Он стоял перед советом, опираясь на трость, и его, похоже, ничуть не волновала серьезность ситуации.

— Поднимись и встань лицом к открытому совету, — приказал он первому из заключенных.

Запуганный человечек брякнул цепями и вскочил. Он снова принялся облизывать губы, глядя вытаращенными глазами на лица лордов в переднем ряду.

— Ваше имя? — требовательно произнес Глокта.

— Салем Реус.

Джезаль почувствовал, как у него сжалось горло. Салем Реус? Да ведь он знал этого человека! Отец вел с Реусом дела, и одно время тот регулярно наносил визиты в их поместье! Джезаль рассматривал запуганного бритоголового изменника, и в его груди рос ужас. В памяти всплыл образ упитанного, хорошо одетого купца, всегда готового пошутить и посмеяться. Да, вне всяких сомнений, это он. На мгновение их взгляды встретились, и Джезаль с тревогой отвел глаза. Его отец разговаривал с преступником в собственной гостиной! Пожимал ему руку! Обвинение в измене подобно болезни — его можно подхватить, находясь с человеком в одной комнате! Взгляд капитана настойчиво притягивался к этому незнакомому и в то же время до ужаса знакомому лицу. Как он посмел стать изменником?

— Вы являетесь членом достопочтенной гильдии торговцев шелком? — продолжал Глокта, делая ироническое ударение на слове «достопочтенной».

— Да, был, — промямлил Реус.

— Чем вы занимались в гильдии?

Бритоголовый купец в отчаянии огляделся кругом.

— Чем вы занимались? — требовательно переспросил Глокта, и в его голосе прозвучали жесткие нотки.

— Я участвовал в заговоре, чтобы обмануть короля! — вскричал купец, ломая руки.

По залу прошла волна потрясения. Джезаль сглотнул кислую слюну. Он увидел, что Сульт самодовольно ухмыляется через стол, глядя на верховного судью Маровию: лицо старика оставалось каменно-неподвижным, но кулаки, которые он держал на столе перед собой, были крепко стиснуты.