Земной круг

В год смерти Петра Великого наследники известного картографа И. Б. Гоманна из Нюрнберга, выполнявшего постоянные заказы царя-морехода, выпустили «Большой атлас». Карта № 88 изображала Камчатку. Против оконечности Азии на карте были показаны два малых острова и третий остров огромной величины. Исследователи видят в малых островах архипелаг Диомида, а в большом — ту же Большую землю, Аляску.

В заголовке карты Гоманна говорилось, что земля «Камчадалия» и окружающие ее морские просторы были открыты и пройдены сибирскими ловцами соболей. Несомненно, что Гоманн пользовался русскими источниками не только о «Камчадалии», но и о Большой земле Нового Света. (Считают, что на Гоманна повлияли труды «сибирского дворянина» Ивана Львова.)

Камчатская экспедиция двигалась по сибирским рекам к Восточному океану.

Между тем в 1725 году мореход Прокопий Нагибин направил бег своего корабля к Большой земле.

«Первый корабль в Америку через Тихий океан пз Сибири был отправлен мореходом и промышленником Прокофием Нагибиным от мыса Дежнева на Аляску еще в 1725 году. Его экспедиция потерпела неудачу, корабль Нагибина был зажат и разломан льдами» — так пишет об этом А. В. Ефимов . Он сообщает, что Нагибин был убит в 1725 году.

Нагибин, бывший участник Большого Камчатского наряда, еще в 1720 году прослышал о близости Большой земли. Находясь в Анадырске, он хлопотал, чтобы ему дали отряд в двести человек и пряжу для сетей. Он был готов отправиться к берегам Америки, но не получил ни людей, ни пряжи и поход 1725 года снарядил за свой счет .

Вслед за Прокопием Нагибиным к Большой земле решил идти Афанасий Мельников, осенью 1725 года пришедший из Якутска в Анадырский острог. Вероятно, именно там он услышал заманчивое сказание о русских, живущих с давних времен на Большой земле.

В 1725 году Афанасий Мельников стал сыскивать и призывать в подданство племена Анадыря и Чукотки. Но он продолжал мечтать о Большой земле. Заветного срока ему пришлось ждать три года.

Искатель «Апоньского государства»

К Чирикову и Берингу, уже достигшим Якутска, явился неистовый и неутомимый проведыватель Курильских островов и «Апоньского государства» Иван Козыревский, в монашестве Игнатий. Он напрашивался в экспедицию, но Беринг не решился взять Игнатия: слишком много говорили в Якутске о буйном праве этого современника Атласова.

Игнатий, разумеется, не рассказал Берингу о том, как уже не раз чудом уходил от дыбы Тайной канцелярии и избежал пенькового воротника.

Разговоры Игнатия имели вполне деловое направление. Он развернул перед Берингом собственный «Большой чертеж Камчадальский земли», только что составленный, и начал разговор о Курилах и Японии.

Игнатий твердо заявил, что и до похода Атласова русские люди проходили морем из устья Лены на Камчатку. Они брали аманатов, и этих бывших заложников Игнатий видел своими глазами и разговаривал с ними. Козыревский прибавил, что и «в наши годы», то есть в первой четверги XVIII века, к Камчатке тоже приходили два морских коча. Русские люди взяли ясак со стариков, доатласовских аманатов .

Речь шла о втором случае успешного плавания мимо Необходимого носа.

О Большой земле Игнатий тоже знал.

Казак Афанасий Шестаков

Искатель «Апоньского государства» дружил с Афанасием Шестаковым. Этот казак известен нам с 1714 года, с тех пор, как упоминался в числе служилых Якутска. Где он впервые встретился с Козыревским — неизвестно.

С легкой руки историка Камчатки А. Сгибнева про Шестакова стали писать, что он был совершенно неграмотным человеком и, возможно поэтому, преследовал образованных людей.

Это явная нелепица. В 1726 году Афанасий Федотов Шестаков был казачьим головой в Якутске и заведовал всей отчетно-денежной частью. Мог ли неграмотный человек занимать такую должность? «Свидетельство» Сгибнева приводило к умалению заслуг составителя замечательного чертежа. Шестакову не верили, что карту составил он сам: неграмотный-де человек не мог этого сделать. Эти слова повторяют и некоторые историки нашего времени.

В 1726 году Шестаков появился в Петербурге и привез с собою несколько карт, которые весьма пригодились петровскому географу Ивану Кирилову.

Казачий голова, живя в Петербурге, успел составить чертеж, на котором было написано:

«Сию картъ сочинилъ въ Санктъ Петербурхе iакутской жител Афанасей Феодотовичъ Шестаковъ».

Иван Кирилов после бесед с Шестаковым значительно дополнил свою карту 1724 года.

Как же Шестаков представлял себе Большую землю?

Во-первых, он изобразил против устья Колымы остров, населенный племенем шелагов, которыми правил князь Копай. Этот самый князь — он же «шелагинский мужик» — в 1723 году якобы открыл Большую землю.