Земля живых

Звук появился внезапно и очень быстро – за считаные секунды от полуденной тишины до разрывающего воздух рева. Только чудом я не расшиб голову о картер. Тело-то помнило… мозг уже начал забывать, но где-то в глубине была жива память, что несет стремительно нарастающий рев. И лишь когда мотор, прочихавшись напоследок, замолк, пришло понимание, что этот звук и рядом не лежал с настоящим, всесокрушающим грохотом, когда звено «фантомов» вываливается из низких туч и заходит на цель.

Интересно, кого это черти принесли?

Впрочем, вылезать из-под машины я не стал. Интерес – это здорово, но за него Нойман платить не станет. После спрошу ребят… или не спрошу… потому что мне хватает заботы с «птичкой».

Главной проблемой «Золотого Ястреба» был его владелец. Которого я никогда не видел, но мог уверенно и с чистой совестью назвать мудаком, с большой буквы «М». Да, у этой машины в движке почти три сотни кубических дюймов, и она рвет с места почти как палубник с катапульты, но это не делает ее гоночным болидом. Мистер М этого явно не понимал и вообще разве что на пирамиду не пытался с разгона заехать. По пляжу зато вдоволь погонял – в передних крыльях скопилось до фига характерного, с вкраплением ракушек, песка, да и потеки ржавчины было видно без фонарика.

По-хорошему машину стоило загнать в бокс, выдернуть мотор и спокойно, не торопясь, покопаться в потрохах больного. Но там очередь как у борделя в день увольнительных, а владелец был готов доплатить за срочность.

А потом я услышал шаги.

Армейские красно-коричневые ботинки, ровно такие же, как у мастер-сержанта Уитмена в учебке. Парни еще шутили, что сержант не снимал их с момента получения в Корее. И если припрет, можно будет кинуть их в гуков на манер газовой гранаты – радиус поражения не менее трехсот ярдов.

– Мистер Флай?

Обычно в таких случаях принято заявлять – если бы я знал, что будет дальше, остался бы лежать под машиной, ну и все такое. Думаю, это полная фигня. Лично я все равно бы вылез.

– Я – Анна.

На вид ей было лет двадцать с хвостом. Рыжим, как у белок в Центральном парке, схваченным потрепанной резинкой. Очень яркий цвет, даже сквозь толстый слой пыли. Собственно, пыль на ней была везде, кроме окрестностей глаз – ровно настолько, чтобы веснушки разглядеть. Остальное – в смысле шорты, рубашка, мотогляделки, сумка, перекинутая через нее куртка, ну и все прочее, местами очень аппетитно круглившееся, дорога равномерно покрасила желто-серым. Хотя нет – кисти рук были чистыми. Относительно, разумеется, – без слоя пыли, а просто красными от загара, в темных потеках чего-то смазочного, ну прям как у меня самого.

По ее «бобберу» я поначалу просто мазнул взглядом – дернулся, уловив знакомые очертания, вгляделся внимательней. Ну да, чтоб его… именно его я и видел бесконечность назад каждый раз, когда оглядывался на пилотскую кабину. Триумф Тандерберд, «моя маленькая птичка», как называл его Чокнутый Эд, в миру лейтенант Эдмингтон, позывной «Дикарь один». Эд реально время от времени начинал болтать с фоткой своего мотоцикла… ну и летал он на «хьюи» примерно как гонял по хайвеям. То есть совершенно безбашенно. Верхушек пальм я боялся больше гуков.

– Анна, а дальше?

– Дальше не надо, – улыбка у нее была хорошая, чистая. – О мою голландскую фамилию ты язык о зубы сломаешь, прежде чем выговаривать научишься.

Должно быть, фраза «ты, рыжая, не похожа на голландку» крупными буквами пропечаталась у меня на физиономии.

– Голландка по отцу. А вообще не бывал ты у нас в Бреде…

Тут мне крыть было нечем, в Бреде, да и вообще в Европе, я действительно не бывал.

– Так что у тебя за проблема?

– Сломалась машина.

Как-то быстро она это сказала. Или… или просто что-то царапнуло ухо. Легонько, на самой грани слышимости, словно кто-то далеко провел железом по стеклу.

– К вам же с этим обычно приезжают.

– Обычно, – я махнул тряпкой в сторону инвалидной выставки у ворот, – к нам их привозят.

– Не наш случай, – Анна даже не стала оглядываться. – Там, где мы застряли, тягач не пройдет.

– А «триумф», значит, пройдет?

– Он везде пройдет, – и по тому, как она это сказала, было ясно, что действительно пройдет. И не раз проходил.

– Поедешь? Нойман сказал, ты не против перехватить лишние пару баксов…

– Пара баксов лишними не бывает…

На случайно упавшую с неба миллионершу Анна как-то не тянула. Да и на подружку богача тоже. Хотя, если ее отмыть… Тут я понял, что слишком уж нахально пялюсь на… нагрудные карманы и это сильно мешает подсчетам.

– Что именно у вас там полетело?

– Откуда мне знать.

Тут опять она переиграла немного: такой ответ – хлоп-хлоп глазками и пожатие плечиками сошло бы для школьной чирлидингши, которая тяжелее своей метелки в жизни не поднимала.

– Ехали-ехали, потом встали.

– Далеко?

– Пара часов… – это, в общем, ничего не значило, на ее «боббере» за пару часов можно домчать хоть до Порт-Саида. – Ну что, едешь? Или другого кого искать?