Земля туманов

– К чужим смертям?

– К вкусу победы. К честному призу [127].

– От всей души поздравляю, – с ноткой сарказма произнесла Магда. – Но что станется с теми людьми, оставшимися на тонущей галере?

– У тебя прорвало пробку красноречия, Магда? Там достаточно бревен и досок, чтоб соорудить плоты и добраться до берега. Если не поленятся, то выживут.

– Но ведь ты взял на борт около сотни невольников… Почему не всех?

– Судовые припасы не безграничны. Даже если мы будем все питаться без особых изысков, то нам не прокормить столько ртов. Пока что – бесполезных.

– А Оскар?..

– От этого парня сыплются одни неприятности на наши головы. Пусть какое-то посидит под арестом, а там видно будет. Мне он не нравится. Честно говоря, ума не приложу, почему он так выглядит, но я с этим разберусь.

– Я могу, если захочу, остаться с вами? Я и мой сын.

– Да. Имеешь полное право. Ты жена Снежка. Томми – его сын. Не вижу никаких препятствий.

– От Джо нет никаких известий? – голос Магды слегка дрогнул.

– Нет, – коротко обронил Джек и отвернулся.

Магда посмотрела на матросов, собиравшихся у подветренного борта [128], и спросила:

– У них там что-то затевается. В руках банджо, скрипка и другие инструменты. Тащат пустые бочонки…

– Вчера они славно потрудились. А сегодня имеют полное право повеселиться.

Магда вопросительно посмотрела на капитана.

– Попрыгун отличный шантимен, – пояснил Джек. – Послушай, тебе должно понравиться. Скоро представление начнется.

Моряки поставили бочонки и принялись по ним барабанить ладонями, притопывать ногами, задавая мелодии должную кадансу.

– Что нам делать с пьяным моряком? – хором трижды пропели матросы.

– Рано-рано утром! – подхватил Попрыгун и начал выплясывать, кружить по палубе, уперев руки в бока.

– Эй-хей, и мы поднялись! Рано-рано утром! – зычно поддержали его.

Заиграло банджо, гитара и скрипка. И веселая песня, где слова запевалы чередовались с общим припевом, разнеслась над палубой:

Скормить его голодным трюмным крысам!
Побрить его живот ржавой бритвой!
Засунуть его в мешок и выбросить за борт!
Рано-рано утром!
Эй-хей, и мы поднялись!
Эй-хей, и мы поднялись!
Эй-хей, и мы поднялись!
Рано-рано утром!
На весла его, пока протрезвеет!
Рано-рано утром!
Эй-хей, и мы поднялись!
Эй-хей, и мы поднялись!
Эй-хей, и мы поднялись!
Рано-рано утром!
Эй-хей, и мы поднялись!
Эй-хей, и мы поднялись!
Рано-рано утром!

– Весело тут у вас, когда кровь не проливается, – сама себе сказала Магда.

Матросы продолжали петь:

Окатить его ледяной водой прямо из бочки!
Отвезти его, как джентльмена, на гичке [129]!
Подложить его в постель капитанской дочке!
Рано-рано утром!
Эй-хей, и мы поднялись!
Эй-хей, и мы поднялись!
Эй-хей, и мы поднялись!
Рано-рано утром! [130]

Матросы радовались тому, что выжили в ночном сражении. На их лицах сияли улыбки, а вчерашние события растаяли в их душе, как пена от кильватерной струи. Паруса трепетали на ветру, и фрегат, рассекая череду валов, летел навстречу острову, на котором вот-вот должны были начаться приготовления к турниру «Черная метка»…