Земля — Сортировочная

— Ну что ты хочешь, Марина, — засмеялся папа Джейк. — Нормальные игры для парней, а свою Милору девчонкой я не считаю. Хорошо, что их всего трое. Сами себя вспомните–ка. Я как–то в их возрасте даже удрал с Марса на каком–то транспортнике — тогда это было еще возможно. Ну и что? Мы тоже играли в войну и выросли нормальными людьми, своих теперь воспитываем! В игре, понимаешь ли, основы души закладываются, надо чутко подходить. Тем более что времена меняются, а игры — нет… Черт, это мысль для романа!.. Чутко надо подходить, чутко!

А в это время в комнате Милоры дети готовились к новой заварухе. Даниил надел кожаные перчатки и стал боксировать сразу с двумя грушами, которые на гибких шнурах летали вокруг него по эллипсам и постоянно меняли орбиты. Даниил скакал между тяжелыми бомбами, коренастый, крепкий, как зеленое яблоко. Худенький Артем сидел за столом и молекулярным паяльником оттачивал контакты последнего, третьего блока хитрости для роботов, которые вскоре должны были стать бандой ночных грабителей. Чернокудрая, такая долговязая в своем красном комбинезоне Милора лежала с книжкой в руках на диване, водрузив ноги на стол Артема, и читала, время от времени разражаясь хохотом, воплями и салунными ругательствами. Всем троим было по десять лет, все трое знали друг друга как облупленных, и все трое готовились к баталии. Три робота, ожидая блоки хитрости, переминались с ноги на ногу у дверей.

— Готово! — сказал Артем и отключил паяльник. Даниил на мгновение отвлекся, получил грушей в лоб и упал. Артем встал, перешагнул через Даниила «и подошел к роботам.

— Дьявол! — воскликнула Милора. — Ну и хватка у этого Джо!

Роботы загремели кожухами. Артем помогал им подсоединить блоки к системе.

— Работает? — спросил Даниил и с кряхтеньем сел.

— Спрашиваешь!.. — ответил Артем с гордостью. Милора захлопнула книгу и уселась на диване. Лицо ее горело от возбуждения.

— Ну и что? — поинтересовалась она, взяла со стола паяльник и прицелилась в Артема.

— Сейчас начнем, — ответил Даниил, поднимаясь на ноги.

Деликатный Артем закрыл крышки кожухов на корпусах роботов и настойчиво спросил:

— Все поняли? Нужны разъяснения? Роботы закрутили головами.

— Значит, десять минут. — Артем постучал пальцем по часам на запястье. — И начинаем бой. Все.

Секунду роботы стояли без движения, потом молниеносно кинулись к двери и исчезли, только железный топот прогрохотал в коридоре.

— Долго ждать! — сказала азартная и нетерпеливая Милора, встала на диване и, как кошка, прыгнула на кольца, что висели под потолком. Кольца пронесли Милору по отсеку и ударили ногами в шкаф, из которого посыпались мячи, каски, какая–то рухлядь, а сверху, сминая все, упала еще и тяжеленная гиря Даниила. Даниил, рыча, бросился к Милоре, но та, засмеявшись, так же легко упорхнула обратно на диван. Артем в это время наполнял водой баллоны в игрушечных пистолетах. В баллоны Артем заранее насыпал краски, и теперь заряды станут разлетаться брызгами крови — так захотела кровожадная Милора.

Десять минут тянулись, как неделя. Артем успел прибрать на столе. Даниил ходил из угла в угол. Милора от нетерпения прыгала на диване, а потом пару раз пальнула в заляпанную краской мишень на стене. Но десять минут истекли, и дети вылетели в коридор.

И началась самая увлекательная охота. В один миг весь опостылевший мир взорвался дивными бешеными красками. Жизнь ускорила темп до бега, и в распахнутые, как рты, глаза неслись гнутые коридоры. Пела каждая струна души, натянулся каждый нерв. Здесь, в этой жизни, целью существования была сутулая спина робота; здесь любая сложность бытия была проста; здесь высшим наслаждением было ощущение власти собственной руки над двумя величайшими константами вселенной — жизнью и смертью, которыми раньше управляла природа, а теперь — человек; здесь самым страшным были малоосвещенные отсеки; здесь худшим горем было остановиться на бегу. Невозможно понять все чувства десятилетнего человека, с головой погрузившегося в яростный водоворот Большой Игры. Время, несущееся стремительным потоком, двумя рукавами обтекало эту Игру, и только папы и мамы изредка слышали за дверями и перегородками топот и крики.

Роботы воевали так, как могли воевать только роботы. Они не видели и не понимали иронии и полутонов. Первую стычку они устроили через двадцать минут. Даниил, Артем и Милора стояли на повороте, когда из–за стены высунулись три квадратные головы и целая туча алых стрел понеслась на детей. Артем сразу упал, Даниил бросился под защиту стены, а Милора, вскинув пистолет, всадила целую обойму в потолок.

И началось.

Выдавшие себя роботы уходили самыми мудреными путями, отстреливаясь и руша мебель. Они устраивали пальбу на каждом лестничном марше, на каждом повороте. Даже серьезный Артем, не говоря уже о Милоре, которая валилась, как сноп, улыбался, ибо за любым углом неизменно торчала засада. Засада разражалась сотней выстрелов и с грохотом бежала прочь, запинаясь о коврики.