Земля смерти

Космические десантники взяли на караул, люк катера открылся, и засвистели боцманские дудки. Ванесса очень надеялась, что ее гость заранее предупрежден об этом концерте. Она не знала, нравятся ли «усатым-полосатым», обладающим гораздо более острым, чем у людей, слухом, пронзительные звуки боцманских дудок, но в глубине души сильно в этом сомневалась.

Но даже если оглушительный свист и раздражал появившегося из катера покрытого бурым мехом орионца, тот не подал виду. Пятьдесят шестому клыку Орионского Хана Анаасу’Золату уже перевалило за шестьдесят, но в его шерсти пока еще не было ни одного седого волоса. Усыпанная самоцветами портупея сверкала, как сказочные рыцарские доспехи. Мохнатые орионцы, в нормальной среде обитания не носившие одежды, тратили на мастеров художественной обработки металла столько же денег, сколько люди зачастую оставляют в ателье известных кутюрье. Однако, по орионским меркам, портупея Анааса была скромненькой, хотя и не лишенной вкуса.

Гость встал по орионской стойке «смирно» и отдал честь, прикоснувшись правой рукой к церемониальному кортику-«дефаргаю», а потом поднеся ее к груди. Дудки смолкли, и гость заговорил.

Ванессе показалось, что раздался басовитый вопль мартовского кота, но в маленьком динамике у нее в ухе тут же зазвучал голос переводчика, следившего за происходившим в шлюпочном отсеке на экране монитора.

– Госпожа адмирал, гость просит разрешения подняться на борт корабля.

– Разрешаю! – звонким голосом сказала Ванесса. Рослый орионец вежливо улыбнулся, старательно пряча хищные клыки, и опять что-то промяукал.

– Он благодарит вас, госпожа адмирал.

Анаас шагнул вперед и на человеческий манер протянул Муракуме правую руку. Они обменялись рукопожатиями.

Ванесса много лет старалась научиться если не говорить, то хотя бы понимать по-орионски, но медведь, наступивший ей в детстве на ухо, сделал тщетными эти попытки. Впрочем, она постаралась узнать как можно больше об орионской культуре, и Анаас улыбнулся еще шире, когда Ванесса, не отпуская его правой руки, скрючила на манер когтей пальцы, подняла левую руку и слегка коснулась ногтями его щеки. Он тоже поднял левую руку, выпустил острые как иголки смертоносные когти и так же осторожно коснулся ими щеки Ванессы. Некогда это приветствие выглядело совсем иначе: приветствуя другого воина, орионец подносил когти к его щеке очень быстро, останавливая руку лишь в последний момент. Оцарапать чужую щеку считалось в высшей степени неприлично, но еще позорнее было смешаться и попятиться. Множество высокопоставленных орионских офицеров погибло на дуэлях, поводом для которых послужили непростительные промахи во время такого рода приветствий. Вот почему сто пятьдесят земных лет назад Лихаран Великий своим указом ввел среди своих подданных щадящую форму этого ритуала.

– От лица правительства и народа Земной Федерации приветствую вас в Сарасоте, клык Анаас, – отчетливо проговорила Ванесса. – Скорость, с которой ваш Хан откликнулся на нашу просьбу выполнить союзнический долг, а вы – прибыли к нам, делает честь вашему народу.

– Честь и слава тому, кто не забывает о чести! – сказал переводчик, выслушав мяуканье Анааса. – Настоящие «фаршатоки» могут не сомневаться, что товарищи по оружию откликнутся на их зов. Если мой коготь не защитит вашу спину, чей же коготь защитит мою?!

Ванесса отвесила поклон и вежливым жестом предложила Анаасу пройти в бортовой электромобиль. «Усатый-полосатый» грациозно проследовал за ней, мягко ступая ногами в открытых сандалиях. Ниспадавшие ему на плечи усы подрагивали от любопытства, а горящие глаза Анааса сравнивали «Кобру» и ее экипаж с его собственным флагманским линейным крейсером. Войдя в электромобиль и нажав кнопку, Ванесса почувствовала некоторое облегчение, словно у нее с плеч свалилась часть тяжкого бремени.

Ванесса и Анаас вошли в штабную рубку. Им навстречу поднялись адмиралы Пятого флота и представители их штабов. Теперь их было больше, чем раньше. У Ванессы защемило сердце при виде контр-адмирала Карлотты Сеграм, занявшей место погибшего в бою Джона Людендорфа и стоявшей рядом с Демосфеном Вальдеком. Каждый раз, видя ее, Ванесса вспоминала облако газа и обломков, оставшееся от Людендорфа и его корабля. Он мог бы спастись, прикажи она ему отойти минутой раньше!..