Земля разбитых грез

Сперва — воздействовать на крестьян, доведя их трусливую жадность до предела. Если бы не Айш-нор, те двое никогда не осмелились бы напасть на охотника — а именно за него тупые деревенщины приняли Александра. Затем — точно также изменить думы бандитов в городке. Те не планировали пустить пот боя, а желали более-менее честно торговать.

После — пришлось заставить спесивого аристократа взбеситься из-за проигрыша.

С мелкими крысенышами, впрочем, повезло. Они уже давно собирались облегчить ношу спящего, и следовало только проследить, чтобы этого не случилось раньше срока. Ну, и еще убедиться, что Александру не воткнут нож в глазницу, не заберут оружие, кое понадобится для пляски в вихре стали, и не тронут растопку воли, а также — изображение родни, дарующее силы идти вперед.

И каждый раз требовалось глушить сомнения человека, который, к счастью, не утратил здравой осторожности!

А как он намучился с поиском достойных жертв! Спасибо Пар-лону, тот сразу понял, что к чему и предложил потратить остаток своего пламени духа с пользой. Друга Айш-нор оплакивал каждую ночь, но на его месте поступил бы так же.

Семейство волков просто оказались не в том месте и не в то время. Слабые четвертькровки, недостойные упоминания, послужили какой-никакой, но узловой точкой. Как и мелкая зверушка, подстреленная раньше.

Но всего этого не хватало! Первый шаг — самый сложный, большая часть искаженных гибнет до него. И вот тут очень кстати оказался громадный лес с полуистлевшими защитными рунами. Айш-нору пришлось полночи летать, выискивая достойного врага, но результат заставил ликовать! В лесу прятался самый настоящий потерянный. Откуда он тут взялся, с кем связал судьбу, как давно лишился человеческого облика, уже не узнать. Судя по всему, тварь деградировала около сотни лет назад, растеряв почти всю магию, кроме приобретенной. Как она все это время умудрялась избегать встреч с воителями, архидемону было неведомо. Скорее всего, охотилась на прочих обитателей леса, лишь изредка выходя на дорогу, дабы подстеречь случайного путника. Все эти несущественные мелочи меркли на фоне главного: напоив Александра грехами потерянного, можно было сформировать врата, позволить душе смертного покинуть иллюзорный мир и шагнуть в Пар-вален. А значит — стать могущественнее.

Айш-нор мог ликовать! Он вырвался из узилища, провел контрактора сквозь защитные барьеры паладинов, скрыв того от недобрых глаз, заставил сделать первый шаг.

Вот только на столь нехитрые манипуляции ушли почти три четверти запасенной энергии! Силы, что копились годами, пришлось выплеснуть за две недели, превратившись в простую птицу.

«Но мне воздастся сторицей, лишь стоит потерпеть», — утешил себя архидемон, расковыряв, наконец, грудную клетку и принявшись за ребра.

Все-таки, назвав себя обычным вороном, он лукавил. Простая птица ни за что не смогла бы дробить кости, будто трухлявое древо.

Несколько минут спустя он с наслаждением принялся пожирать сердце павшего врага.

«Вот пир, достойный воина!» — довольно подумал ворон.

Он понимал, что лишь обманывает себя, стараясь мыслить о вещах неважных, и запрещая думать о возможном провале.

Далеко не каждый контрактор способен пережить даже первый шаг, что уж говорить про последующие, но чем дальше искаженный заходит, тем щедрее наделяет демона энергией. Тем шире становился канал и тем больше силы течет из Пар-валена. Коль улыбнется удача, через несколько лет тонкий ручеек превратится в полноводную реку, и вот тогда-то Айш-нор возродится во всем своем великолепии! Когда это произойдет, можно будет выполнить договор и помочь смертному вернуться домой.

А пока же… Пусть бродит по Дамхейну, пытаясь сотворить чудо, попутно питая кровью и душами связь с планом искупления. Кто знает, быть может, невозможное и случится.

Красноглазый ворон закончил с сердцем и задумчиво поглядел на изувеченный труп. Что бы попробовать теперь? Может, печень? Пища воинов, как-никак.

Глава 16

Я открыл глаза.

Ну да, ну да, старый добрый пляж, я скучал по тебе, дружище.

Выглядел он, впрочем, куда бодрее, нежели в прошлый раз. Особенно радовало отсутствие неведомой хрени, спешащей ко мне.

Присев возле моря, я посмотрел в воду.

Да, пляж остался прежним, а вот человек на нем — нет. Лицо осунулось, став из худого почти тощим, щетина начала превращаться в зародыш бороды, в глазах появился нездоровый блеск и прибавилось тяжести, а чуть ниже плеча алел протез. Я погрузил когтистые пальцы в воду и набрал мокрого песка, затем — поднес его к глазам.

Кажется, Айш-нор назвал это место иллюзорным миром души, но песчинки выглядели на удивление реальными. Я вздохнул и распрямился, оглядываясь по сторонам. Два лежака под зонтиком, пальма чуть позади, а, и еще разноцветный детский мячик возле недостроенной песчаной крепости на самой линии прибоя.