Земля предков

Федор спорить не стал, а посмотрел внимательнее в сторону деревни, пока они проходили мимо. Там он увидел лишь несколько длинноволосых женщин, у которых голова была повязана платком наподобие тюрбана, а шею и тело закрывал кусок светлой материи. Трое из них несли кувшины с водой от ближайшего колодца в глубь деревни, ничуть не интересуясь процессией пленников под большой охраной, проходивших сквозь их деревню. Лишь одна столетняя сморщенная старуха сидела у своей хижины на убогом топчане и смотрела вслед финикийцам немигающим взглядом. Солнце светило ей прямо в лицо, но она даже не делала попытки прикрыть глаза. Федор решил, что она, вероятно, слепая и просто их не видит.

Все остальные жители деревни наверняка с самого рассвета разошлись по соседним полям, коих вокруг было великое множество. Справа и слева Чайка заметил множество фигур в набедренных повязках и платках на голове, которые мелькали в зарослях посевов, сверкая своими серпами. За ними следом тянулись просеки срезанных стеблей. Повсюду виднелись большие корзины, полные желтых початков. Однако никаких механизмов или лошадей, помогавших им в нелегком труде сбора урожая, Чайка не заметил. Время от времени кто-то из крестьян останавливался и разворачивался в сторону пленников, отчетливо видневшихся на дороге, провожая их взглядом.

— Смотрите, смотрите, — процедил сквозь зубы Федор, внезапно озлобившись, — для вас это наверняка привычное зрелище.

— Что ты там бормочешь, командир? — чуть обернулся Леха.

— Говорю, что по этой дороге регулярно гоняют караваны пленных или рабов, — нехотя пояснил Федор, — и местные уже привыкли к такой картине.

— Это верно, — согласился Леха, продолжая свой путь, — для них мы часть пейзажа. Впрочем, как и они для нас.

Дорога начала петлять между посевами, крестьяне-уборщики пропали из вида, и следующие пару часов пленники провели в зарослях маиса. Стебли местной кукурузы были такими длинными, почти вдвое превышавшими рост Федор и Лехи, а также любого из финикийцев, несмотря на то, что по сравнению с большинством местных индейцев они казались довольно высокими людьми. Заросли маиса занимали обширные территории, от холмов до реки, и там было легко затеряться даже десяткам таких людей, как посланцы далекого Карфагена, плененные местными жителями.

— Эх, — мечтательно произнес Ларин, разглядывая этот кукурузный лес, — нам бы сейчас отвязаться от этого бревна да получить по острой фалькате в руки. Мы бы в два счета разделались с конвоирами, а потом ищи нас в этих зарослях хоть неделю. Не сыщешь. Да, командир?

— Есть где спрятаться, — согласился Федор, оглядывая высокие сочно-зеленые заросли, — да только ты забыл про местных крестьян. Они наверняка видят не хуже нас, а уж ориентируются даже в этих зарослях всяко лучше. Думаешь, они станут нам помогать? Сдадут при первой же возможности.

— Да уж, — не стал спорить Ларин, — сдадут, сволочи. Особенно, если этим беднякам награду за наши головы пообещать.

— И награды не надо, — урезонил его Федор, — станут местные старейшины золото разбазаривать. Достаточно здесь появиться воинам и просто пригрозить им выпустить кишки. Быстро покажут, где прячутся бледнолицые беглецы. Хотя…

Федор вновь окинул исподлобья взглядом заросли, казавшиеся бесконечными.

— Побегать здесь, конечно, есть где. Особенно если знать, в какую сторону двигаться.

Спустя еще час заросли маиса закончились и начались поля, засеянные какими-то злаками. Золотые колосья шевелились на холмах под дуновением слабого ветерка, почти не спасавшим от зноя измученных путников. Скоро должен был случиться новый привал. Это произошло у подножия очередного холма, поросшего лишь чахлым кустарником, в тени которого невозможно было найти прохладу. В поисках спасительной тени Чайка поднял голову и неожиданно увидел стоящий на вершине храм из коричневого камня. Храм стоял на пирамидальном основании. Он так органично вписался в холм и окрестный пейзаж, что уставший Федор поначалу принял его за вершину этого самого холма. И лишь потом разглядел колонны и портик над входом, украшенные какими-то барельефами.

— А это что такое, — пробормотал он, тяжело усаживаясь на теплую траву рядом со своими спутниками, — храм местного бога плодородия?

Но никто ему не ответил. Даже Леха, которому в этот момент заливали в рот воду из бурдюка. Впитав свою часть влаги, Чайка продолжил осмотр храма. Ему показалось странным, что мощеная дорога не вела к этому довольно крупному культовому сооружению, а проходила мимо, огибая холм. Сам же храм, возвышаясь над посевами, казался абсолютно безжизненным. Во всяком случае, у его входа, ведущего в никуда, не маячила охрана с копьями и красными щитами. Ее наметанный глаз Федора срисовал бы издалека.