Зелёный шум

Вскоре Гошка с Никиткой вступили в лес. За последние дни он волшебно изменился. Совсем недавно кусты и деревья были в красноватых почках, в серёжках-соцветиях, а сегодня всё покрылось молодой нежной листвой. Она просвечивала на солнце и переливалась десятками самых разнообразных зелёных оттенков, каких, пожалуй, даже не нарисуешь на бумаге.

Благодатные волны тёплого пахучего воздуха обмывали каждое деревце, затопляли весь лес, и он шумел радушно, приветливо, призывно, словно звал мальчишек поглубже забраться в зелёное царство.

— А ты знаешь, как это время называется, когда всё вот, так зеленеет? — неожиданно спросил Никитка, весь превратившись в слух и внимание.

— Кто же не знает? — ответил Гошка. — Весна.

— А по-другому? Помнишь, мы в книжке читали:

Идёт-гудёт Зелёный Шум,
Зелёный Шум, весенний шум!

Радуясь солнцу, свету, молодой зелени, мальчишки принялись прыгать, скакать, валяться на траве. Находили съедобные корешки, листочки, очищали от кожицы стебли дудок и лакомились ими до того, что язык стало пощипывать. Нарвали по охапке цветов и тут же разбросали их, потому что на других полянках цветы оказались ещё красивее.

Потом ребята затеяли игру в войну. Они выслеживали друг друга, по-пластунски переползая в густой траве, маскировались в кустах; вооружившись рогатыми палками, разрушали «неприятельские крепости» — сбивали старые, трухлявые пни, раскидывали кучи валежника.

— Ой, Гошка, — спохватился Никитка, — а про черёмуху-то мы и забыли!

Они направились к оврагу, густо заросшему цветущей белокипенной черёмухой. Здесь вовсю орудовали клинцовские мальчишки.

На земле уже лежали большие охапки веток, но мальчишки старались наломать их ещё. Они по-кошачьи забирались на высокие деревца, отчаянно раскачивали их, пригибали к земле и с лихорадочной поспешностью обрывали ветки. Оголённые деревца, наиболее сильные и гибкие, пружинисто выпрямлялись, другие, надломившись, так и оставались лежать на земле.

А мальчишки словно ошалели. Чтобы не отстать друг от друга, каждый старался забраться на деревце повыше, раскачаться посильнее и приземлиться с победным торжествующим воплем.

Казалось, что по лесу прошёл свирепый ветер-бурелом.

— Зачем они так ломают? — жалостливо сказал Никитка, потянув Гошку за руку.

Из кустов вылез Митька Кузяев.

— А-а, дружки закадычные, — ухмыльнулся он. — Тоже на промысел вышли! А ну, давай не зевай — шуруй, пока не поздно!

Митька вытащил из-за пояса маленький топорик и принялся подрубать высокую стройную черёмуху в руку толщиной. Сжав кулаки, Гошка бросился к Митяю:

— Очумел ты! Зачем дерево губишь?

— Ещё чего!.. — удивился Митька. Он не договорил и насторожился. — Слышь, ребята, а за нами вроде следят.

Все прислушались. И верно: через лесную чащу кто-то пробирался.

Митяй подал команду отходить.

«Черёмушники», захватив охапки веток, побежали вдоль оврага. Гошка с Никиткой решили не отставать от них.

Запахло сыростью, прелым листом, появились заросли крапивы.

Вскоре мальчишки выбрались к родничку. Тихий и неприметный, он выбивался из склона крутого оврага и был обнесён невысоким срубом из замшелых старых брёвен.

Прозрачная студёная вода доверху наполняла сруб.

Мальчишки, как по команде, припали к родничку. Сначала пили воду перегнувшись через брёвна, потом зачерпывали её ладошками, потом тянули через тоненькие дудочки. Пили до того, что у всех заломило зубы и заболело в висках.

— Ну, браты черёмуховые, — сказал Митька, вытирая мокрый подбородок, — на сегодня хватит. Расходись по одному.

— А ты всё-таки жлоб, Митька, — заговорил Гошка. — Зачем с топором по лесу ходишь? Ну, рвал бы себе ветки черёмухи и рвал, а зачем деревья губить? Да ещё ребят подбиваешь.

— Тоже мне лесник-объездчик нашёлся! — фыркнул Митяй. — Да ты что, садил черёмуху, ухаживал за ней? Кому она нужна-то!

— А липы в лесу кто обдирает? А дубки? — наступал на него Гошка. — Тоже твоя работа?

— Ладно тебе, святая душа! Охолонись вот! — отмахнулся Митька и брызнул на Гошку водой из родника.

Но Гошка в долгу не остался и ответил тем же.

Забыв обо всём на свете, мальчишки схватили палки, стали бить ими по воде и брызгать друг на друга. Главное тут — занять боевую позицию и ударить по воде так, чтобы брызги разлетались широким веером и обливали противника с головы до ног. Лучше всего это удавалось Гошке. Но и Митька ему не уступал. Так они и «обстреливали» друг друга до тех пор, пока вода в срубе не стала мутной, будто в неё вылили чернила.

И вдруг «черёмушники» заметили девочку. С рюкзаком за плечами она стояла на обрывистом берегу оврага и, подавшись вперёд, рассматривала мальчишек в бинокль.

Стёкла бинокля блестели тусклым оловянным блеском.

— Это Елька! — вскрикнул Борька. — Как сова смотрит.

Гошка с Митькой опустили палки.

— Так вот вы зачем в лес ходите! Черёмуху ломать да воду мутить, — сказала сверху Елька и, опустив бинокль, стала спускаться к родничку.