Зелинский

— Вы предлагаете разогнать студенческую организацию? Мы, будучи студентами, боролись за всякую студенческую инициативу, поддерживали ее, а вы — разогнать!

В разговор вмешался Анучин:

— Позвольте полюбопытствовать, кого из профессоров вы так смело называете реакционерами? Известно ли вам, молодые люди, что после свержения самодержавия в университет вернулись те, кто пострадал от царского министра Кассо? Господин ректор был первым смещен с должности, а за ним ушли и другие, — он сделал широкий жест рукой.

— Знаем, — сказал все тот же, резко говоривший студент, — мы слыхали эту историю. Нам известно, что тогда из трусости вместе с передовыми профессорами ушли Мануйлов, Минаков, князь Трубецкой… — он сделал ударение на слове «князь».

Мензбир приподнялся в кресле.

— Молодые люди, мы примем ваши соображения к сведению. Когда будет обсуждаться проект реорганизации учебной работы, мы позовем вас. Пришлите своих представителей из Студенческого дома и исполнительного комитета. Надеюсь, за работой сгладятся ваши разногласия.

Студенты поднялись, пошли к двери. Один из них остановился.

— Университет спасут не комиссии, а социалистическая революция, Ленин и большевики!

Когда рассказали об этом инциденте Тимирязеву, тот ответил:

— Они тысячу раз правы! И чем скорее мы это поймем, тем будет лучше для университета и честнее с нашей стороны.

На улицах Москвы шли бои. И хотя было уже известно, что в Петрограде победила социалистическая революция, что с трибуны Второго съезда Советов Ленин провозгласил создание первого в мире Советского государства, приверженцы старого старались задержать ход истории.

Учебные занятия прекратились. Университетская молодежь из Студенческого дома с винтовками в руках защищала революцию. Среди них были большевики: Дмитрий Фурманов, Сергей Лазо, Николай Руднев, Николай Яковлев… Другая часть ее дралась вместе с юнкерами против своих товарищей.

К 3 ноября (старого стиля) сопротивление контрреволюции в Москве было сломлено. Революционные силы одержали победу.

Не в одной только Москве студенты Московского университета защищали дело революции. Их бывшие товарищи выступали против врагов народа и в других городах. Это были: Владимирский, Семашко, Потемкин и многие другие.

В исторические дни Октябрьского восстания Москву с оружием в руках защищал профессор Московского университета астроном Павел Карлович Штернберг. П. К. Штернберг, ученый-большевик, уже с 1905 года принимал активное участие в революции. В годы реакции он сумел сохранить в помещении обсерватории оружие. Обманув московского полицмейстера, Штернберг с помощью самой полиции, силами революционно настроенных рабочих и студентов произвел топографическую съемку Москвы. Этот материал пригодился во время вооруженного восстания 1905 года и в Октябрьские бои.

После победы революции профессор Штернберг, сложив с себя руководство военно-революционным комитетом Замоскворецкого района, явился в университет. Ему было поручено участие в перестройке университета.

Борьба за эту перестройку проходила в Московском университете остро. История университета того времени — это прежде всего история борьбы революционных сил за университет, за его передовые традиции, за превращение университета в орудие диктатуры пролетариата.

Рядом со Штернбергом в этой борьбе встали с первых дней немногие из старой профессуры: Тимирязев, Зелинский, Анучин, Каблуков, Павлов, Чаплыгин…

Их деятельности всячески препятствовала группа реакционных профессоров: Любавский, Кизиветтер, Стратонов и другие. Они мешали работать в университете так, как этого требовало революционное время.

Основная часть профессуры колебалась между этими группами, не понимая задач, стоящих перед молодым Советским государством.

Реакционная профессура открыто вела в университете линию на сохранение всего старого, отжившего.

Из протоколов тех лет мы знакомимся с деятельностью этой группы, с рядом решений, высказываний, общей обстановкой.

В университетской церкви продолжали совершать богослужения. На стенах актового зала висели портреты царей, а в лабораториях красовались дарственные надписи купцов-благотворителей.

На собраниях проводились решения: о включении кафедры богословия и истории религии на историко-филологическом факультете, о приеме женщин в последнюю очередь, об организации культурно-просветительного общества под названием «Братство святой Татьяны», устав которого поручено было разработать князю Трубецкому…

Распоряжение правительства о составлении сметы на содержание персонала университета было встречено по-разному.

Физико-математический факультет взял на себя составление сметы и передал ее на рассмотрение совета. Исторический же факультет отказался даже рассматривать ее. Декан исторического факультета Грушко заявил:

— Обращаться к составу теперешнего правительства я считаю абсолютно невозможным. Это не послужит к славе Московского университета!

Профессор Готье сказал:

— Они могут дать ставки, как тридцать сребреников, да и то не в состоянии будут долго выплачивать…

Профессор Любавский провел «историческую параллель»: