Зеленый гамбит

– Я знаю, в каком случае, – перебила его Всеслава. Поняла, что ведёт себя недостойно, и сбавила тон: – Ты необычайно хорошо осведомлен о законах Зелёного Дома.

К таким комплиментам комиссар давно привык.

– Ничего личного, Ваше величество, только требование обстоятельств, – пожал плечами нав.

И вопросительно поднял брови.

– Вы не делали никаких заявлений, но мы обязательно должны знать имя, – поддержал комиссара де Гир. – Мы со всей серьёзностью отнесёмся к вашим словам и, что бы ни случилось, будем рассматривать в качестве законного правителя Зелёного Дома только выбранную вами Берегиню.

– Закон – вот единственная сила, которая позволила нам выжить, – взял слово князь. – Силу боятся, суд уважают, закон – чтут. Ты – королева Великого Дома Людь, ты – его закон, и мы хотим услышать твоё слово. Кому ты не побоишься передать всё, включая, возможно, жизнь своего ещё не родившегося ребёнка?

Речи владык Чуди и Нави прозвучали весомо и жестко, как будто они не просто предчувствовали неприятности, но уже видели их. Тяжело прозвучали речи, именно так, каким должно быть предупреждение. И потому Всеслава приняла их спокойно.

Выдержала паузу. Царственно кивнула, показывая, что соглашается с услышанным, и чётко ответила:

– Официально, для Великого Дома, я назову имя завтра утром, но вам не придётся ждать. – Голос её окреп, став необычайно громким. – Согласно своему праву и обязательствам перед Великим Домом Людь, я нарекаю Берегиней Трона воеводу Дочерей Журавля Ярину. – И тихо-тихо, только для ушей изумлённой ведьмы, добавила: – Сестру моего несчастного мужа, барона Мечеслава.

* * *

Ближнее Подмосковье, берег реки Чернявки, 25 июня, суббота, 10:52

– Они заплатят, – прошипела Всеведа. – Заплатят!

Дикая ярость затуманила голову жрицы, мешая думать и «держать лицо». Ярость рвалась наружу резкими взглядами, тяжёлым дыханием, отрывистыми фразами и чуть дрожащими пальцами. Ярость уродливой маской скрывала красоту Всеведы, и в какой-то момент Федра поймал себя на ощущении, что совсем не знает беснующуюся рядом женщину. Что никогда её не видел, а если бы увидел, то не обратил бы внимания.

Или даже испугался бы.

– Я их уничтожу! – пообещала Всеведа. – Разорву!

И судорожно вздохнула.

– В первую очередь нужно понять, кто они – они, – предложил Клопицкий, воспользовавшись коротенькой паузой в посылаемых жрицей проклятиях. – Кого будете рвать?

– Моих недругов!

– Имена назовёте?

Неожиданный, а главное – нахальный вопрос заставил женщину опомниться и прекратить необязательную и, прямо скажем, позорную ругань. Всеведа бросила быстрый, но очень внимательный взгляд на Федру – детектив успел скроить на физиономии нейтральное выражение, – вздохнула, чуть затягивая паузу, после чего высокомерно сообщила артефактору:

– Ты свободен.

И легонько взмахнула кистью руки, проиллюстрировав предложение и одновременно указав Тыжеумеру конкретное направление, в которое он свободен. Однако избавиться от Лёни оказалось не так-то просто даже для жрицы Зелёного Дома. Поняв, что прогоняют именно его, Клопицкий для начала изумился, изобразив полноценную скульптурную композицию «Ошарашенная каланча», после чего возмущённо затараторил:

– Хочу напомнить, что моя лаборатория разгромлена, ценнейшие результаты гениальных научных трудов утеряны или попали в руки конкурентов, судьба дорогостоящего голема неизвестна…

– Уж не хочешь ли ты сказать, что Ардоло напал на тебя? – презрительно скривившись, перебила Тыжеумера Всеведа.

– У меня есть враги, – подбоченился артефактор.

– Завистники, – пробормотал Юрий.

И его негромкое замечание не позволило жрице перейти в полноценное наступление. Или устроить качественный скандал.

– Ты слишком о себе возомнил, – заметила она, оделяя Клопицкого выразительным взглядом.

– Есть с кого брать пример, – не моргнув глазом, отозвался Лёня.

– И ведёшь себя нагло.

– Перенервничал.

– И? – подняла брови Всеведа.

– Что «и»? – не понял Клопицкий.

Юрий вздохнул и ткнул друга кулаком в бок.

– Перенервничал и что? – повторила Всеведа.

Несколько секунд артефактор обдумывал вопрос, пытаясь уловить спрятанный намёк и сопоставить его с ударом Федры, затем вспомнил, что имеет дело не только с колдуньей, но и с женщиной, просчитал, что она может требовать, и развёл руками:

– Прошу простить.

Как говорится, если не знаешь, чего хочет женщина – просто извинись.

– Правильно, – кивнула Всеведа. – А теперь замолчи.

– Почему?

– Потому что в противном случае мне придётся тебя убить.

– Сразу убить? – прищурился Клопицкий.

– Настроение плохое, – многозначительно произнесла жрица, которую удерживало только присутствие Федры.

– Ок, – вздохнул Тыжеумер. – Но я хочу заметить…

– Замолчи!

На сей раз Лёня подчинился.