Зеленый чай

Я заглянул домой, взял походный столик и ковровую сумку, сел в наемный экипаж и отправился в таверну под названием «Рога», расположенную милях в двух от города, тихий домик с добротными толстыми стенами. Там, в тишине, в уютной гостиной, где никто не сможет оторвать меня от размышлений, я собирался посвятить остаток ночи и утро описанию случая мистера Дженнингса.

(Далее доктор Гесселиус подробно излагает свое мнение этом заболевании, а также о режиме дня, диете и лекарствах, назначенных больному. Заметки весьма любопытные, многие назовут их таинственными. Все же я решил не печатать их здесь, так как вряд ли они заинтересуют того читателя, на какого рассчитана эта публикация. Это письмо целиком было написано в таверне, куда доктор приехал специально для занятий литературным трудом. Следующее письмо отправлено из городской квартиры доктора.)

Я снова уехал в таверну, где накануне лег спать в поле десятого, и вернулся в свою комнату в городе сегодня около часа дня.

На столе меня ждало письмо от мистера Дженнингса. Оно пришло не с почтой; расспросив слуг, я выяснил, что его принес слуга преподобного отца. Узнав, что я не вернусь до завтрашнего дня и что никто не может сообщить ему мой адрес, он сильно огорчился: хозяин, дескать, приказал ему не возвращаться без ответа.

Я вскрыл конверт и прочитал:

Уважаемый доктор Гесселиус!

Оно здесь. Не прошло и часа после вашего ухода, как обезьяна вернулась. Она разговаривает. Она знает все, что произошло, знает все — знает вас, бушует и злобствует. Она сквернословит. Посылаю вам это письмо. Чудовище знает каждое написанное слово, но я пишу. Я обещал и потому пишу, пусть даже сбивчиво. Мне очень не по себе.

Искренне Ваш,

Роберт Линдер Дженни.

— Когда оно пришло? — спросил я.

— Вчера вечером, часов в одиннадцать. Слуга заходил сегодня три раза, в последний раз — около часа назад.

Я положил в карман сделанные накануне заметки о случае мистера Дженнингса и через несколько минут уже катил в Ричмонд.

Как видите, случай мистера Дженнингса ни в коей мере не привел меня в замешательство. Он сам вспомнил и применил к себе, хоть и неверным образом, принцип, изложенный мною в «Метафизической медицине». Принцип этот относится ко всем подобным случаям. Я собирался самым серьезным образом взять его на вооружение. Мистер Дженнингс всерьез заинтересовал меня, и мне не терпелось обследовать его в присутствии «врага».

Я подъехал к сумрачному дому, взбежал по лестнице и постучал. Дверь открыла высокая женщина в черном шелковом платье. Выглядела она болезненно, словно только что плакала. Она присела в реверансе, выслушала мой вопрос, но не ответила. Протянув руку к двум мужчинам, спускавшимся по лестнице, она торопливо скользнула в боковую дверь и захлопнула ее, без единого слова передав меня таким образом на попечение слуг.

Я заговорил с незнакомцем, шагавшим впереди, но невольно отшатнулся, увидав, что обе его руки были по локоть в крови.

Я немного отступил. Незнакомец, пройдя мимо меня, коротко бросил:

— Вот слуга, сэр.

Увидев меня, слуга в смущении застыл на лестнице. Он достал носовой платок и вытер руки, запачканные кровью.

— Джонс, что произошло? — спросил я, охваченный жуткими подозрениями.

Слуга пригласил меня подняться в холл. На мгновение я очутился возле него, и тогда, дрожа от ужаса, бедняга сообщил мне роковую весть.

Я и сам начал догадываться. Его хозяин покончил с собой.

Следом за ним я поднялся в комнату. То, что я там увидел, не поддается описанию. Несчастный перерезал себе горло бритвой. Рана зияла от уха до уха. Слуги уложили его на кровать и скрестили руки. Как свидетельствовала огромная лужа крови на полу, трагедия произошла между кроватью и окном. На полу не было ковра, лишь половички возле кровати и у туалетного столика: слуга сказал, что хозяин не любит ковров в спальне. На залитом кровью полу медленно качалась тень длинной ветки одного из громадных вязов, осенявших дом.

Я жестом поманил слугу, и мы вместе спустились по лестнице. Я вышел из вестибюля в комнату, обшитую на старинный манер дубовыми панелями, и там выслушал рассказ слуги. Тот мало что имел сообщить мне.