Зеленые яблоки

— Я был далек от этой мысли, — возразил я любезно. — Потому-то я и не решаюсь ответить вам сразу.

Он улыбнулся, устремив на меня любопытный, смущающий взгляд.

— Будем откровенны, — сказал он вдруг. — Кажется, вы имеете возможность оказать мне значительную услугу, м-р Бертон.

— В самом деле? — отозвался я, закуривая папироску.

— С другой стороны, — продолжал он, — весьма вероятно, что и я вам мог бы пригодиться.

— Это вполне возможно.

Он облокотился на стол. Я заметил, что руки у него мускулистые и загорелые, руки человека, привыкшего к тяжелому физическому труду.

— Но я должен о вас знать несколько больше, — сказал он. — Кто вы? Откуда вы? Чего вы добиваетесь в жизни?

В этот момент открылась дверь, и вошел лакей. Он принес ужин. Пока он расставлял блюда и наливал вино, восхитительное вино, кстати сказать, Стром легко и остроумно говорил о разных незначительных предметах. Я отвечал наугад, в том же небрежном тоне. Мой ум был целиком занят тем таинственным намеком, который он мне бросил. Мне хотелось знать, какого рода услугу могу я ему оказать. Что она связана с нашим поразительным сходством, в этом я был убежден. Но дальше этого я не мог идти в своих догадках. Наша встреча на набережной, его приглашение к ужину и смущающая мысль о том, что он преследует какую-то, мне неизвестную, цель, — все это было так внезапно и странно, что мне казалось, будто я попал в арабскую сказку на современный лад.

Однако не было никакой беды в том, чтобы ознакомить его с моим невинным прошлым и затруднительным настоящим. Инстинктивно я чувствовал, что предложения мистера Строма окажутся весьма занятными. А потому, как только вышел лакей, я снова наполнил свой стакан и, глядя с улыбкой на собеседника, начал рассказывать ему о себе.

— Начну с того, что мне тридцать четыре года.

Он посмотрел на меня внимательно.

— Вы кажетесь лет на пять старше.

— Да, — заметил я, — если бы вы пятнадцать лет пошатались по Южной Америке, вы тоже не показались бы моложе.

Некоторое удивление промелькнуло у него на лице.

Он сухо засмеялся.

Последовало краткое молчание. Стром встал со стула, пересек комнату и запер дверь на ключ. Я следил за ним с любопытством. Он снова сел к столу и закурил.

— Мистер Бертон, — сказал он, — во сколько вы оцениваете вашу жизнь? Я хочу сказать, за какую сумму согласны вы рискнуть ею.

Он сказал это таким деловитым и спокойным тоном, что я не мог удержаться от улыбки.

— Не знаю. Если бы я знал, что она имеет некоторую ценность, я пустил бы ее с публичного торга.

Он перегнулся через стол и в упор посмотрел на меня.

— Если вы сделаете то, чего я хочу, я вам заплачу десять тысяч фунтов.

Глава IV «…Пью за потерявших самих себя!..» (В. Бридже)

Я достаточно привык к неожиданностям, но это предложение было похоже на чудо. У меня на минуту захватило дыхание. Я откинулся На спинку стула и смотрел на своего двойника с подлинным восхищением.

— Вы ставите дело на широкую ногу, мистер Стром! А платите вы наличными?

Вместо ответа он сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда кожаный портфель. Вынув из него несколько банковых билетов, он положил их на стол.

— Здесь две тысячи фунтов, — сказал он спокойно. — Если вы принимаете мое предложение, я выпишу вам чек на остальные деньги.

Я посмотрел на билеты с тем почтительным интересом, с которым обычно смотрят на знатных чужестранцев. Я не сомневался в том, что они подлинные. Затем, после некоторого размышления, я закурил папироску.

— Это должно быть весьма неприятное дело, — сказал я с некоторым сожалением.

При этих словах мой собеседник впервые засмеялся.

Это был ужасный, безрадостный смех.

— Да, — сказал он сухо, — если бы я объявил конкурс, то запись была бы невелика. Раньше чем говорить о дальнейшем, — прибавил он, — я хочу взять с вас честное слово, что все, что я вам скажу, останется между нами, — примете вы мое предложение или нет.

— Безусловно, — ответил я без малейшего колебания.

— Великолепно!..

— Весьма возможно, что через несколько дней, если мне не удастся принять некоторые меры, меня больше не будет в живых…

Я вспомнил о маленьком инциденте на набережной и понял, что он говорит правду.

— Короче говоря, — сказал он, — я должен исчезнуть. Если я буду жить в Лондоне под своим именем, я непременно буду убит. Это дело дней, недель и даже месяцев, — это зависит от меня, но исход верный и совершенно неизбежный.

Я налил себе сам стакан бренди и поднял его на свет.

— Ситуация хороша, по крайней мере, тем, что она весьма проста.

Та же холодная усмешка заиграла у него на губах.

— Это не так просто, как вы думаете. Господа, которые хотят ускорить мой переход на небеса, делают мне честь своим тонким и скрытным вниманием. Я, быть может, могу их избегнуть. Сегодня вечером, например, мне это удалось.

Он кивнул головой, словно отвечая на мой невысказанный вопрос.