Зеленые глаза Баст

Самый дух царящего в этих краях запустения, неприятно поразившего меня по приезде в Кросслиз, обретался не где-нибудь в округе, но именно в этой бывшей монашеской обители. Я решил для вящей уверенности порасспра-шивать местных торговцев, пока что мне не встречавшихся: ведь тот факт, что в Фрайарз-Парке никто не жил, был каким-то образом скрыт и от них, людей, чьи обычные деловые обязанности включали визиты в поместье, прием заказов на товары и продукты и так далее. Но и без подобных расспросов я догадывался, как все было обставлено: вероятно, доктор Дамар Гриф или Хокинсы — несомненно, его приспешники — преграждали торговцам доступ к пропавшей, как выяснилось, хозяйке поместья.

Однако смысл всего этого оставался загадкой как для моего воображения, так и для дедуктивного мышления. Если леди Каверли по некоей причине уехала из поместья, с какой целью доктор продолжает вводить всю округу в заблуждение, уверяя, что она по-прежнему там живет?

Дело представлялось мне безнадежно запутанным, и чем больше я о нем думал, тем больше терял уверенность. Но в то же время я не стоял на месте, обнаружив искомую связь — звено, соединявшее одну тайну с другой, то есть с загадкой Ред-Хауса. Этим очевидным звеном, без сомнения, были светящиеся глаза. Тем не менее, я не понимал, как смерть сэра Маркуса могла соотноситься с исчезновением леди Бернем Каверли. Далее, какую роль в этих кознях играет доктор Дамар Гриф? И наконец (это представлялось самой ужасающей загадкой), кем или чем была женщина с кошачьими глазами?

На этом этапе рассуждений я обнаружил, что стою перед трактиром, сейчас погруженным во тьму, и, кажется, слышу за спиной звук шагов; меня охватила паника, согласитесь, вполне простительная при подобных обстоятельствах. Очнувшись от размышлений и заслышав — или вообразив — шаги преследователя на безлюдной, усеянной лунными пятнами дороге, я бросился к черному ходу в «Эбби-Инн», беззвучно молясь о том, чтобы дверь, как заверял Мартин, оказалась незапертой.

Я тут же убедился, что трактирщик не обманывал; дверь распахнулась от первого же легкого толчка, после чего я вдруг осознал, что только и мечтаю побыстрее запереться изнутри. Однако на двери не было ни засова, ни замка, и я поспешил наверх, решив принять меры предосторожности, к которым до сих пор не прибегал, а именно — запереть на ночь дверь своей комнаты.

Войдя в комнату, я нашарил в кармане спичечный коробок и чиркнул спичкой, намереваясь зажечь свечу, обычно стоявшую на шкафчике у кровати. Но сегодня ее почему-то убрали оттуда, переставив на столик у окна. Пока я искал свечу, спичка погасла, а когда я собрался зажечь новую, звук шагов, ранее услышанный мной, приблизился и стал громче; я уже не сомневался, что кто-то бежит по дороге к «Эбби-Инн».

Мне захотелось непременно узнать, кто это, и я, скрываясь в темноте комнаты, подошел к окну и выглянул на улицу. Ярдах в двадцати от трактира, на дороге, я увидел бегущего человека. Судя по тяжелому дыханию, он совсем выбился из сил. Мое удивление только возросло, когда он подбежал ближе и повернулся в мою сторону: я узнал в нем похожего на бродягу человека, сидевшего утром на скамье перед трактиром.

Не понимая, что может означать его появление, хотя и осознавая, что оно бесспорно связано со мной, я высунулся из окна. Шатаясь, словно от головокружения, незнакомец добрел до столба с вывеской и прислонился к нему. Он чуть не падал от изнеможения и заговорил со мной хриплым шепотом.

— Не зажигайте свечу! — сказал он.

Эти слова, учитывая время и место, показались мне настолько нелепыми, что поначалу я чуть не рассмеялся, но искренняя серьезность незнакомца, его плачевный вид и настойчивость не могли не произвести на меня должного впечатления.

— Почему? — ошеломленно спросил я, все еще высовываясь из окна.

— Неважно, — задыхаясь, ответил он. — Нельзя! Я могу к вам подняться?

В усталом шепоте человека внизу мне послышалось нечто неуловимо знакомое. Но я оказался столь недогадлив, что так и не понял, в чем дело.

— Конечно, — сказал я. — Я спущусь к вам со свечой и покажу дорогу, раз у вас ко мне разговор.

— Никакого света! — хрипло выкрикнул он. — Если вам дорога жизнь, не зажигайте спичку!

К этому времени удивление мое достигло предела, и я уже не знал, стоило ли мне спускаться к этому очевидно безумному человеку. Не лучше ли будет остаться в комнате?

— Не сомневайтесь, мистер Аддисон! — крикнул он, немного отдышавшись. — Делайте, что говорю!

— О Боже! — воскликнул я и повернулся, кинувшись сначала к двери, а затем вниз. Наконец я узнал голос ночного бродяги. Распахнув дверь, я протянул руку, и человек в потрепанной одежде протянул мне свою.

— Гаттон! — взволнованно воскликнул я. — Гаттон! Что, черт побери, это значит? Почему вы так вырядились?

Я заметил вас утром, а вы и не намекнули, что знаете меня!

— Я и не собирался! — выдохнул инспектор, который скорее взбирался, чем шел вверх по лестнице. — Но нынче ночью я выполнил одно из самых трудных дел в моей жизни, хоть и успел чуть не в последний момент!

Мы стояли на пороге моей комнаты.