Зеленое тысячелетие

— Но если вы все правильно поняли относительно предлагаемых мистером Бримстайном десяти тысяч долларов за зеленого кота и Джек его украл, то почему бы ему тогда не отнести кота самому Бримстайну?

Юнона набычилась.

— Да это все Экли его настроили, уговорили на что-то Может, убедили даже отдать кота им. Они ведь как хотят, так и вертят им.

Фил опять потерял опору.

— Зачем же кот Экли?

— А зачем таким сумасбродам вообще все? — возразила Юнона. — Чего они хотят от Джека? — Она фыркнула и сердито глянула на Фила. — Уясни себе одну вещь: я люблю Джека, этого паскудника. Натерпелась от него, конечно, но не в обиде. Ох, как больно было понять, что для него Куки и все эти подонки важнее меня, но я и виду не подала. В конце концов, если мужик знает, что ты можешь его вздуть, это на нем сказывается. Но когда его нашли эти Экли, я не выдержала. Они, понимаешь, интеллектуалы и стали подлизываться к Джеку, забили ему башку всей этой болтовней о том, что у него огромный артистизм, что он просто Зевс, или как там его, призванный побороть женское начало, и все такое. Ну, он и клюнул, понимаешь? И пошел — в свободное падение. Начал скупать пленки для чтения, даже печатные книги! Потом стал оскорблять меня — словами, которых я не знаю. Болтает о том, какая потрясающая женщина эта

Мери с ее искусством и магическими фигурами, или как их там. И какой потрясающий мужик этот Сеши с его великими идеями о любви, понимании и все такое. Говорит мне прямо в лицо, что я дура набитая, что я… олигофрен! — Справившись с последним словом, Юнона глотнула остаток виски. — Понимаешь, Фил, — продолжила она, — я могла бороться с Куки и другими, потому что они на моем уровне, но мне не справиться с интеллектуалами. Они забирают у меня Джека, и я ничего не могу поделать. А теперь еще втравили Джека в какую-то серьезную неприятность. Клянусь, все из-за этого зеленого кота. Потому что Мо Бримстайну плевать на интеллектуалов. — Она осторожно поставила стакан и сжала кулаки. — Если бы этот паскудник был здесь, — заявила она, — я бы вбила ему в голову хоть чуть-чуть здравого смысла! Но пока Мо Бримстайн не поговорил со мной, я и не подозревала, что здесь что-то не так, а теперь ничего не могу предпринять,

Внезапно смутное воспоминание Фила прояснилось. Он рассказал Юноне, как, торопясь к доктору Ромадке, видел Джека, Куки, Сашеверелла и Мери в электромобиле антикварного типа.

Юнона стукнула кулаком по столу. Люди в зале стали оборачиваться.

— Ага, в этом черном катафалке! — прорычала она. — Нужно было сразу догадаться. Сегодня это важно, потому что у них особые гости. — Она подхватилась, не глядя на стол, поискала рукой стакан с виски, но, натолкнувшись на стакан Фила, сообразила, что в нем остатки соевого молока. Поморщившись, поставила его на стол и, потянув парня за запястье, вывела из кабинки. — Пошли, — распорядилась она. — Мы идем к Экли! В Храм!

Открыв дверь, выходившую в боковую улочку, Юнона остановилась. Фил воспользовался моментом и оглянулся, чтобы обозреть весь бар. Пока он осматривался, в дальнем углу комнаты открылась дверь лифта. Весь проем заполнило большое тело. Темные очки казались полоской сажи.

И тут Филу довелось на себе испытать мощь блондинки. Без всякого предупреждения она дернула его за руку и легко швырнула метра на три в боковую улочку, в рев и сверкание фар машин.

— Это Мо Бримстайн, — выдохнул Фил.

— Знаю, — ответила Юнона, волоча его к эскалатору, ведущему к верхним уровням и телефонам такси. — Он нас не видел.

Увы, Фил не был в этом уверен.

VII

Такси мягко проурчало мимо ярко освещенных витрин Мульти-Продуктов, за которыми выписывали бесконечную восьмерку роботы-манекены, довольно неплохо изготовленные и лоснившиеся от обилия искусственной замши. Юнона, неуклюже сгорбившись, наклонилась вперед и мощным окриком велела водителю остановиться.

Понти всю дорогу она молчала, словно от виски ее мутило. Едва Фил протянул руку, чтобы расплатиться, она раздраженно оттолкнула его руку. Он с удовольствием выскочил из такси: внезапно ему захотелось узнать, что за дом у Экли. Казалось, его надежды и опасения вновь ожили.

После упоминания Юноны о Храме он представил себе нечто вроде греческих колонн либо египетского портала. Вместо этого взгляд уткнулся в прямоугольник темноты, окруженный тротуаром, с двух сторон на небольшом расстоянии светились витрины и виднелись опоры улиц верхнего ряда. Фил пересек тротуар и резко остановился, будто увидев перед собой край пропасти. Действительно, было очень темно, даже для нижнего уровня. Натриевая луна села.

Вскоре, когда глаза привыкли к сиянию витрин, дом приобрел форму. Это было старое трехэтажное здание совершенно невероятного цвета, словно оно было построено из дерева, со странным покатом крыши, закрытыми ставнями эркеров, сквозь которые пробивался свет, и причудливыми, запыленными окошками над дверями.