Зеленая Леопардовая Чума

Наконец-то пришло время вспомнить все то, что он так долго репетировал. Выхватить пистолет, снять его с предохранителя и сильно нажать на курок. Терциан выстрелил в человека справа и попал ему в пах. На мгновение перед ним мелькнуло искаженное от боли лицо, эта боль словно пронзила его самого, и Терциан вспомнил, что таким же было лицо Адриана там, на площади Дофина. Затем Терциан ударил рукояткой пистолета человека слева и дважды в него выстрелил.

Двое других боролись со Стефани. "Значит, всего их четверо, - тупо подумал Терциан, - и после того, как те трое облажались в Париже, им на подмогу прислали старшего". Один из нападавших пытался вырвать из рук Стефани сумку с надписью "Nike", Терциан бросился к нему и выстрелил с расстояния в два метра, промахнуться с которого было невозможно. Человек, вскрикнув от боли, упал.

Последний из убийц, схватив Стефани, закрылся ею, как щитом. Терциан увидел в его руках уже знакомый ему нож. Черные очки Стефани съехали ей на нос, и Терциан увидел яростно сверкающие зеленые глаза. Он направил на человека с ножом пистолет. Стрелять он не решался.

- Полиция! - изо всех сил завопил Терциан. - Policia! - повторил он по-испански. Из его рта на землю капала кровавая слюна.

В глазах трэшканианца застыли страх, смятение, ярость.

- Polizia! - Терциан вспомнил наконец итальянское слово. Он увидел, как в глазах Стефани сверкнула дикая ненависть, которая клокотала и в нем, и женщина принялась снова отчаянно вырываться.

- Нет! - крикнул Терциан.

Слишком поздно. У человека с ножом был довольно большой выбор решений, однако он не стал особенно раздумывать, поскольку, как правильно понял Терциан, был не особенно в этом силен.

Когда Стефани упала, Терциан начал стрелять и продолжал стрелять вслед убегающему. Убийца пробежал узкую улочку, выскочил на маленькую площадь и там упал.

Спусковой крючок автоматического пистолета сам встал на место - у Терциана кончились патроны. Шатаясь, он подошел к Стефани, которая истекала кровью на вымощенной булыжником мостовой.

У нее было перерезано горло, и говорить она не могла. Стефани вцепилась в руку Терциана, словно хотела передать ему какие-то слова через кожу. В ее глазах он увидел бессильную ярость, которая была так хорошо ему знакома, а потом в них уже не было ничего, только пустота, та пустота, которую он знал лучше всего на свете.

Повесив на плечо сумку Стефани, Терциан, пошатываясь, вышел на крохотную венецианскую площадь с ее крытым колодцем. Пошел наугад по какой-то улице и оказался прямо перед отелем, в котором остановилась Одиль. Ну конечно: здесь трэшканианцы их и ждали.

Отель был более чем скромным; в холле стоял сильный запах специй и чеснока: портье обедал. Терциан поднялся по лестнице и постучал в номер Одиль. Она оказалась полной девицей с объемистыми бедрами и загорелой кожей. Терциан швырнул на ее кровать сумку с надписью "Nike".

- Вам нужно немедленно возвращаться в Могадишо, - сказал он. - Стефани только что убили вот за это.

Одиль вытаращила глаза. Терциан подошел к раковине и постарался как можно лучше отмыть выпачканные в крови руки. Он еле сдерживался, чтобы не завыть от горя и злости.

- Вы позаботитесь о голодающих, - сказал он наконец. - А я буду спасать остальной мир.

Мишель вынырнула из моря рядом с лодкой Торбионга, подготовив данных на три тысячи шестьсот калорий и прихватив с собой добытого желтого групера, чтобы обменять его на продукты.

- Голубику привез? - спросила она.

- На этот раз нет. - Щурясь на солнце, старик посмотрел на нее. - Этот твой молодой человек начинает мне надоедать. Он беспокоит черепах и распугивает рыбу.

Сирена сложила крылья и положила руки на борт.

- Тогда почему бы тебе не вышвырнуть его с острова?

- Для этого у меня недостаточно власти. - Торбионг почесал подбородок. - Он все время расспрашивает людей. Выясняет, где тебя видели в последний раз. Я думаю, он тебя скоро найдет.

- Если я сама этого пожелаю. Пусть орет, сколько хочет, я не обязана ему отвечать.

- Ну что ж, может быть. - Торбионг покачал головой. - Спасибо за рыбу.

Немного поработав с найденными образцами, Мишель отложила их и занялась информацией, доставленной "пауками". Она чувствовала, что находится на пороге величайшего открытия.

Устроившись с компьютером на широкой ветке и болтая ногами, Мишель начала просматривать поступившую информацию, откусывая понемногу от какого-то малинового батончика "Динамо", который вместе с другими продуктами привез ей Торбионг. Старик, должно быть, решил над ней подшутить: этот батончик оказался ужасно приторным и сочился сиропом из алтея, к тому же имел весьма странный привкус. Мишель выбросила его в море, надеясь, что он не отравит всю рыбу.

Газеты сообщали, что Стефани Пайс была убита в уличной драке; затеянной группой приезжих иностранцев. Поскольку власти не смогли установить, была ли Пайс связана с этими иностранцами, то решили, что она оказалась случайным прохожим, подвернувшимся под руку разъяренным драчунам. О Терциане не было ни слова.