Зеленая кнопка

Во время набора текста и отправления приказа я отвлекся от эмира. Когда вернулся мыслями к происходящему, нервно и резко оглянулся, не доверяя зеркалу монитора, которое не показало ни одного резкого движения за моей спиной. Я попросту судил по себе, понимал, что сам обязательно постарался бы, так или иначе, воспользоваться этим моментом. Но эмир находился на прежнем месте, стоял в той же позе и задумчиво смотрел в боковую стену. О чем он думал, мне было неизвестно, но радовало то, что этот человек не предпринял попытки к освобождению.

Эмир мне был нужен живым. У меня был только один реальный способ выйти из пещеры – как-то использовать для этого самого бывшего подполковника. Но я был уверен в том, что он не согласится на сотрудничество без моих гарантий его освобождения. А я таковых дать не мог. Я привык держать слово, которое давал, и никогда не обещал то, чего делать не собирался. А отпустить его в обмен на собственную жизнь – за это меня могут свободно и даже вполне справедливо под трибунал отдать.

Я прекрасно осознавал, что он не просто рядовой эмир, которых только на моем личном счету накопилось уже около десятка, а очень опасный противник для всех федеральных сил. Отпустить такого никак нельзя. Этим я позволю ему создать новую сильную банду, которая принесет много несчастья простым людям, а силовым ведомствам обязательно доставит изрядную головную боль.

– Вы, товарищ подполковник, забыли, похоже, про меня… Что-то сказать хотели…

Я поторопил эмира потому, что смутился собственным невниманием, когда про него забыл, и подставил под удар свою беззащитную спину.

– С мыслями собираюсь. Вспоминаю старое. Слова доходчивые ищу, чтобы ты, старлей, меня понял.

Похоже было на то, что эмир всерьез собирался проверить мои нервы на прочность. Но я к этому подготовился, понимал его намерения.

– Тебя же Василий Иванович зовут? Как Чапаева?

– Так точно, товарищ подполковник.

Мне казалось, что я дразню его, называя не эмиром, а подполковником. Но он, углубленный в собственные размышления, никакого недовольства не проявлял. Видимо, мысли ушли далеко, в то время, когда он и в самом деле был подполковником.

– А отца твоего звали Иваном Владимировичем? Старший сержант Жеребякин.

– Сержант Жеребякин. Не старший, а просто сержант.

– Может быть. Наверное, я запамятовал… Годы свое берут… Но ведь звали-то его Иваном Владимировичем, не так ли?

Удар был нанесен с совершенно неожиданной стороны, с той самой, которую я не мог прикрыть.

– Так точно, товарищ подполковник, – я даже повернулся к нему всем телом, вместе с автоматом. – А ваша фамилия, товарищ подполковник?..

Хотя я уже знал его фамилию. Вспомнил. Об этом подполковнике мы с отцом разговаривали в последнюю нашу встречу девять месяцев назад. Я как раз отгуливал очередной отпуск после командировки на Северный Кавказ и заехал на несколько дней навестить отца в сельский райцентр, расположенный в Вологодской области, где он жил. Мама к тому времени уже умерла, отец остался один, но был по-прежнему бодр и не казался стариком, хотя возраст по моим молодым меркам имел уже солидный.

– Дадашев моя фамилия. Имя-отчество – Али Илдарович. История, которая с твоим отцом связана, произошла, когда я был еще майором и командовал штурмовой разведротой.

– Что такое разведрота – я понимаю, – проговорил я. – У нас есть такая форма подразделения. А что такое штурмовая разведрота – понятия не имею. Что такое просто штурмовая рота – это ясно…

– Мы были разведротой штурмового батальона, поэтому нас по инерции так вот и называли. Это чисто афганский термин. Может быть, даже жаргонный. Сейчас, кажется, такого нет. Впрочем, я от современной армии далек и не знаю точно. Так тебе, старлей, моя фамилия ничего не говорит? Отец про меня не рассказывал?

– Рассказывал, – сказал я зло.

Но злился я на себя куда больше, чем на эмира Дадашева. Потому что нюни распустил, проявил любопытство. Теперь мне очень сложно будет дать в него очередь из автомата.

– Только почему вы сказали, что отца звали Иван Владимирович. Его до сих пор так зовут. Будете с ним говорить? Я могу ему позвонить прямо сейчас…

– Помнит ли он меня? – засомневался эмир. – С тех пор времени много прошло, больше тридцати лет.

– Я думаю, что помнит… Он, несмотря на возраст, пребывает в здравом уме и в твердой памяти. Только отец говорил мне о начальнике штаба батальона майоре Дадашеве.

– Нет. Начальником штаба я стал после. И был-то им всего месяц с небольшим. Потом меня временно исполняющим обязанности комбата поставили взамен ушедшего на повышение. Кто под рукой оказался, того и назначили. Сразу звание пообещали, но дали его уже в Советском Союзе, после возвращения. Я еще три с половиной месяца был майором и временно исполняющим обязанности комбата.

– Так что, звонить?

– Звони… – решился эмир и бодро вскинул голову. – Я рад, что он жив и здоров…