Зелень. Трава. Благодать.

— Тихо, игра идет, — раздраженно бросает он ей в ответ.

Грейс переключает на балет, идущий по государственному каналу.

— Что случилось? — спрашивает он, переключаясь обратно.

— Ах да, конечно, — говорит миссис Куни. — Прости меня, Берни. И Господь да простит тебя за то, что ты пропустил этот тачдаун.

— Тачдаун? Донна, что у нас сегодня с почтой? Мне должны прислать чек.

— Наверное, кто-то налажал, — говорит Ральф. — Небось почтальон, — продолжает он, пристально глядя на мать, — сегодня совсем запутался с адресами.

При счете 3:2 Денни подает, все базы заняты — Грейс переключает на балет.

— Да что же такое творится с чертовым телевизором? — уже в голос кричит мистер Куни и переключает обратно, аккурат чтобы увидеть, как Денни дает всем пять и отправляется на скамейку запасных. — Такой страйк-аут пропустил. Что ты там бормочешь, Ральф?

— Я сказал, что наш почтальон читать не умеет, — говорит Ральф, по-прежнему не отводя глаз от матери. — Зато он отлично умеет кое-что другое.

— Заткнись, Ральф, — больше со злостью, нежели со страхом в голосе говорит ему миссис Куни.

— Донна, — спрашивает ее мистер Куни, — а что, Фрэн Тухи у нас по-прежнему почтальоном?

— Что-что? А, ну да. По-прежнему. Но чека он не приносил.

— Его сын, Стивен, пару лет назад был капитаном школьной сборной, да? — спрашивает мистер Куни, который, как и подавляющее большинство папаш, ровным счетом ничего не знает о жизни остальных семидесяти семи семей, протекающей в однотипных домах нашего маленького квартальчика, потому что он либо на работе, либо дома и пьет. Единственные, кто здесь в курсе всего, — это мамаши, дети да еще мой отец почтальон.

— Да, но только он потом сбрендил и все бросил, — говорит Ральф, которому приятно об этом лишний раз вспомнить. — Теперь только и делает, что пьет. И вообще он урод.

— Да как ты смеешь, Ральф, — взвивается миссис Куни. — Он очень славный парень.

— О да, Тухи они все такие славные ребята, правда, мам?

— Следи за тем, что говоришь, — искоса глядя на сына, говорит ему она. — Не забывай, что я твоя мать.

— Да уж, повезло, ничего не скажешь, правда?

Снова «Филз» на экране, но Грейс не переключает канал. Мы все стоим как вкопанные и глазеем на эту семейную сцену, которая становится еще отвратительнее, когда миссис Куни дает Ральфу пощечину. Тот сглатывает слезы. Звучный шлепок заставляет мистера Куни перестать тупо пялиться на игру «Филз».

— Какого хрена ты его бьешь, Донна? — спрашивает он у жены.

— Да сука потому что. — Ральф передергивает плечами. Мистер Куни одним быстрым пугающим движением выдергивает из кресла свою жирную задницу и бьет Ральфа кулаком в рот. Ральф падает.

— Только я имею право называть твою мать сукой, — говорит он, садясь обратно в кресло. Ральф плачет на полу.

— Очень мило с твоей стороны, Берни. Что за прекрасный муж и семьянин, — говорит ему миссис Куни.

— Смотри-ка, разговаривать как научился. Почему бы вам обоим не оставить меня в покое? Хватит с меня того, что я женился на тебе и в итоге получил недотепу-сыночка, который только и знает что смеяться над капитанами футбольных команд. Донна, вали на кухню, порешай кроссворд, позвони подружкам, займись чем хочешь, только меня не трогай. — Миссис Куни топает на кухню, снимает трубку и начинает набирать номер. — Ральф, прекрати реветь. Это я еще жалеючи. Скажешь так еще раз — вообще без зубов останешься. А теперь выметайся на хрен отсюда, и если встретишь кого-нибудь вроде Стивена Тухи, держись к нему поближе, авось чему и научишься.

Ральф бежит к двери. Мы перепрыгиваем через перила на соседнюю веранду и прячемся за мангалом для жарки барбекю. Ральф в слезах сбегает вниз по ступенькам и бежит прочь по улице Святого Патрика в сторону Ав. Когда он скрывается из виду, мы переходим на другую сторону и идем по направлению к моему дому. Сесилия сидит, откинувшись на спинку дивана, забросив свои длинные сексапильные ножки на кофейный столик. По телеку идет шоу, в котором плохо постриженные неудачники с белоснежными зубами задают дебильные вопросы дебильным кинозвездам после премьеры очередного дебильного фильма. Арчи в своем инвалидном кресле сидит рядом с Сесилией и смотрит шоу, в то время как сама Сесилия следит за Фрэнсисом Младшим, который стоит на кухне, разговаривает по телефону и, красный от смущения, накручивает на палец телефонный шнур. Дав тысяч двадцать односложных ответов, он вешает трубку, возвращается в гостиную и садится в кресло.

— Кто звонил, Фрэн? — спрашивает Сесилия.

— Да так, никто. Один парень с работы, — отвечает он ей, не отрываясь от ящика.

Грейс переключает на шоу, где несколько вроде как иностранцев танцуют под звуки дохленькой мелодии, которую им наигрывает на говенном бамбуковом казу какой-то беззубый бородатый ублюдок.

— Что такое с кабелем? — говорит Сесилия, переключаясь обратно на шоу с зубастыми американцами. — Так кто, говоришь, звонил?

— Денни Доллар с работы, — отвечает он, ерзая в кресле.

Грейс переключает опять, и вот снова перед нами наездники на верблюдах, танцующие жигу, и никаких зубов, и никакой Америки.