Зельда Марш

«Дорогая мисс Марш! Не могу ли я повидать вас, когда вам это будет удобно, чтобы переговорить о моей пьесе? Она почти окончена, и мне бы хотелось знать ваше мнение. Если разрешите, я зайду к вам в воскресенье днем и отвезу к маме пить чай? Она сердечно вам кланяется.

Ваш Том Харни».

Она ответила, называя его просто «Том». Написала, что лучше не притворяться друг перед другом, будто ничего не случилось. Что при данных обстоятельствах будет благоразумнее не встречаться более, и она надеется, что он и его мать поймут это и не будут в обиде на нее.

После этого она как-то вечером, выходя из театра, видела Тома в толпе у подъезда. Когда она вошла в автомобиль, он быстро прошел мимо. Значит, он ожидал только взгляда!.. Ей тяжело было сознавать, что он так сильно увлечен ею.

А наутро она услышала его голос в комнате Джона. Что же, значит, невозможно избежать встречи с ним! Ей было не по себе от сознания, что он — здесь, близко. Две закутанные в пальто фигуры в полутьме на лестнице отодвинулись в сторону, давая ей дорогу, когда она отправилась в театр. Когда же в обычный час она встретилась лицом к лицу с Джоном на чаепитии у мадам, в его огорченном взгляде Зельде почудился упрек.

Нет, в конце концов, это постоянное напоминание о страдающем по ее милости человеке невыносимо! Ей всегда бывало мучительно причинять кому-нибудь боль.

Однажды, открыв дверь на улицу, она увидела Тома у соседнего подъезда. При первом же взгляде на его лицо ее раздражение исчезло. Том выглядел больным и убитым. Он был похож на мальчика, которого обидели старшие. Даже сердце заныло, когда она встретила его печальный взгляд.

Она подошла к нему, положила руку на его плечо и потянула за собой.

— Идем, — скомандовала она и двинулась по улице к пустынному садику соседнего дома.

— Ну, что же, Том, говорите, в чем дело?

— Нужно ли это? — усмехнулся он уныло.

Она досадливо повела плечами.

— Я никого не хочу огорчать, мисс Марш. А если вам мое присутствие неприятно, я уйду.

Такое смирение ее обезоружило.

— Неужели вы не понимаете, Том, — сказала она мягче, — что я только пытаюсь избавить вас от лишней боли?

— Знаю.

— И я убеждена, что для вас и для меня будет лучше, если мы не будем встречаться.

— Я был бы доволен самой малостью.

— Дружба между нами немыслима.

— Я на это и не претендую.

— Если вы узнаете меня ближе, вы только разочаруетесь…

— Дядя Джон, по-видимому, другого мнения.

— Ваш дядя Джон… — она хотела сказать: «старый осел», но остановилась. Том не поймет, почему.

— Мисс Марш, если я обещаю не надоедать вам…

Она со вздохом пожала плечами.

— Выслушайте меня, умоляю вас, — промолвил Том серьезно. — Я прошу так мало. Вы не будете иметь повода упрекнуть меня. Я не буду навязывать вам ни своего общества, ни знаков внимания.

Он вдруг заторопился, в словах его зазвучала горячая мольба.

— Выслушайте меня, мисс Марш, выслушайте… Дядя Джон любит вас, он влюблен в вас (он сам мне сказал), с первого же дня, как вы поселились в одном доме с ним. А между тем вы ведь дружны с ним, терпите его общество. Отчего вы лишаете меня того, что даете ему? Я не стыжусь своего чувства к вам, любовь — не грех, и мы над ней не властны… За что же меня наказывать? Если я вам надоем, утомлю вас, — прогоните. Но отчего вы не можете относиться ко мне так же хорошо, как к дяде Джону? Не будьте же злой, мисс Марш, — голос Тома упал и он должен был сделать над собой усилие, чтобы продолжить: — Мне нужна ваша дружба и ваше содействие тоже — это я говорю о моей пьесе. Я писал ее для вас и, если вы не интересуетесь ею больше, я не в состоянии ее кончить… Капелька вашей дружбы, и работа, которую я стану делать для вас (о, я уверен, что она вам понравится!) — больше ничего мне не надо. Пусть я буду для вас — просто автор пьесы, в которой вы выступите в будущем сезоне. А если вы не дадите мне возможности изредка видеть вас, читать вам мою пьесу, если отнимете у меня надежду, что вы будете играть в ней, — я погибший человек. Мне ни работать, ни жить — ничего не захочется…

Он вдруг закрыл лицо руками.

— Думаю, нет ничего смешнее безнадежно влюбленного мужчины. Когда-то я подсмеивался над другими, но тогда я еще не знал, какое это страдание. Я не могу вас разлюбить — и не хочу. Но обещаю не надоедать вам. Быть может, я привыкну к этой муке… Испытайте меня, смотрите как на случайного знакомого, больше я ничего не прошу…

Зельда долго смотрела на него с растерянным озабоченным видом. Заметила и синие круги у него под глазами, и складку боли у губ, — и живо вспомнились ей собственные переживания, когда-то давно. Пока ее взгляд скользил по искаженным чертам Тома, губы ее беззвучно прошептали «Майкл». Потом, покорно вздохнув, она сказала:

— Хорошо. И начнем с того, что вы можете называть меня просто Зельдой.

6

Хорошо ли она поступила? Не будет ли когда-нибудь горько каяться, что согласилась поддерживать дружеские отношения с Томом? В последующие недели отношения эти быстро приобрели оттенок интимности, и Зельду мучили опасения и сомнения.