Зэк

– Локомотив прибыл, – прошептал Таранов. От машины его отделяло метров пять-шесть. В темноте машина выглядела продолговатым светлым пятном… Спустя еще несколько секунд Иван уловил звук шагов – два человека шли со стороны станции, не сильно заботясь о том, что их могут услышать. Часы показывали 21:59. Не было никаких сомнений, что прибыли «пассажиры с багажом» – тверские с партией героина.

Таранов доложил об их прибытии и вытащил наушник из уха – теперь он только мешал.

Трижды вспыхнул в темноте огонек зажигалки, дважды в ответ мигнула фарами машина. Из салона вышел человек (когда приоткрылась дверь и загорелись плафоны внутреннего освещения, Иван разглядел, что в салоне остался еще один человек. Вероятно – Филин), отошел в сторону. Его место – рядом с водителем – занял тверской курьер… Все происходило так, как рассказывал Шахов: двое страхуют снаружи, двое в тачке производят обмен наркотиков на деньги. Все займет не более полутора-двух минут, говорил Шахов. Это в кино происходит взвешивание товара на электронных весах… потом какой-нибудь черножопый пробует порошок с лезвия ножа и с идиотски-задумчивым видом вещает: классный порошок, фак ю!… потом открывается крышка дипломата с пачками баксов…

– Может, – говорил Шахов, – в Америке так оно и происходит. Не знаю. У нас проще: ты дал – я взял. Кидают крайне редко. Потому что за кидок ответить придется головой. А когда канал отлажен, то даже деньги, бывает, не пересчитывают. Ты, Иван, какое оружие предпочитаешь?

– Мне все равно, – пожал плечами Таранов.

– Такая штука – «ТОЗ-106» – знакома?

– Знакома.

Гладкоствольный карабин (правильнее, пожалуй, назвать пистолетом) «ТОЗ-106» создали на Тульском оружейном заводе для фермеров – угодья свои от преступников охранять. Трудно сказать, насколько оно удобно для фермеров, но для бандитов – в самый раз. Со сложенным прикладом длина его не больше полуметра, а в магазине сидят четыре патрона двадцатого калибра. Фактически – обрез. Снаряженный картечными патронами, он становится страшным оружием в ближнем огневом контакте. Для снижения «криминальности» конструкторы предусмотрели маленькую «хитрость» – стрельба возможна только при разложенном прикладе… Но не перевелись еще умельцы на Руси, и доморощенные Левши запросто обходят конструкторскую «хитрость».

Сделка совершилась, и тверской наркокурьер вылез из салона. Боевик Филина занял свое место. Забормотал двигатель. Задачей Таранова было уничтожение только тверских курьеров, но внезапно Ивана обожгла мысль: а зачем отпускать Филина? На кой хрен отпускать Филина с наркотиками? Триста граммов героина – это не менее трех тысяч доз. Это три тысячи маленьких голодных змей, выжирающих мозг изнутри… Тверские, конечно, сделают предъяву Филину за убийство своих людей и, скорее всего, оторвут голову. Но до этого времени три тысячи змей успеют расползтись по городу… И успеют впрыснуть яд в вены трех тысяч жертв.

Таранов принял решение мгновенно. Под шум мотора темной тенью он спрыгнул с крыши. Сейчас все четыре участника сделки находились в секторе обстрела. Он сделал шаг из-за угла и навскидку, не целясь, выстрелил в лобовое стекло «Жигулей». Промахнуться на такой дистанции просто невозможно… Длинный язык пламени полыхнул в темноте, картечь густо покрыла дырками триплекс напротив водительского места. Таранов передернул затвор и выстрелил второй раз – туда, где сидел пассажир. Теперь в машине Филина два трупа… или двое тяжелораненых. В любом случае они уже не опасны. Но оставались еще и тверские! Вероятно, готовые к отпору и – гарантированно – вооруженные. По крайней мере – один из них.

Нападение Таранова было внезапным и молниеносным. Однако любая «молниеносность» предполагает в реальной жизни некую физическую продолжительность. В скоротечном огневом контакте время измеряется секундами и их долями. Выигрывает тот, кто хладнокровней, кто быстрее стреляет, быстрее движется… а главное – быстрее думает. Причем думает на подсознательном, рефлекторном уровне.