Зеб.

Папа отвечает, что да, Де Конинг – это мы, и стюардесса просит его показать наши самолётные билеты. Теперь-то весь салон знает, что мы и есть те четверо. Ну, ничего не поделаешь.

– Вы уже определились, кто за кем пойдёт? – спрашивает стюардесса, изучая билеты.

Папа говорит, что хочет попробовать первым.

– Потом моя жена, за ней – моя красавица дочь Катинка, – перечисляет он. – А последний отрезок маршрута и посадку возьмёт на себя мой сын Декс.

Стюардесса кивает. Возражений у неё нет.

– И все вы внимательно прочитали брошюру с инструкциями? – уточняет она.

– Прочитали, – отвечаем мы (ведь так оно и есть, как же иначе!).

– Отлично, – улыбается стюардесса. – Значит, всё будет в порядке. Господин Де Конинг? – Она кладёт руку папе на плечо. – Прошу следовать за мной в кабину пилота.

Папа встаёт.

– Удачи, дорогой, – говорит ему мама, заранее пристёгиваясь. – Приятного взлёта!

– Спасибо, любимая. И до скорого!

Папа идёт за стюардессой по проходу.

До вылета осталось несколько минут.

11. Зеб . Ариана

Приглашаются все! То есть весь класс. Приглашения мы получили больше месяца назад. На кремовой бумаге – золотые буквы:

Катарина – это, представьте себе, юфрау Като, а Бруно – доклад Лео. Вы – это все мы (весь наш класс), а 30 февраля – день бракосочетания. Мне ещё ни разу не приходилось бывать на свадьбе.

– Мама говорит, 30 февраля – это не дата, а бред какой-то, – сказала Имара наутро после того, как мы получили приглашения.

Мы стояли на школьном дворе, уроки ещё не начались. Пожалуй, Имара – моя лучшая подруга. Мы сидим за одной партой.

– Почему это?

– Говорит, такого дня не существует.

Это в каком, интересно, смысле?

– Она что, думает, свадьбы не будет?

– Да нет, будет, – ответила Имара. – Но в другой день. Попросила сегодня разузнать, что да как.

Не только Имара задала учительнице этот вопрос. Видно, многим родителям дата показалась странной.

– Ошибка, говорите? – Юфрау Като покачала головой. – Да нет, никакой ошибки. Свадьба состоится тридцатого. Нам с Бруно эта дата приглянулась, да и погоду обещают прекрасную.

– Да, но мой папа считает, что тридцатого не существует! – закричал на весь класс Йелле.

Юфрау Като приподняла брови.

– Неужели? – спросила она. – Твой папа и правда так считает?

– Да!

Тут и другие завопили, что их родители утверждают нечто подобное.

– А если я пообещаю вам, что мы в самом деле сыграем свадьбу тридцатого февраля? – сказала юфрау Като, когда шум поутих. – Вы придёте?

Все мы, конечно же, ответили, что, конечно же, придём. Никому не хотелось пропустить праздник учительницы. А что дата странная – ну и подумаешь!

Сегодня – день свадьбы, и почти все девочки класса договорились собраться у Мерал. Чтобы навести марафет и всякое такое.

– А где твои родители? – спрашивает Зива.

– Нигде, – отвечает Мерал. – Они в тридцатое не верят.

Зива кивает.

– Мои родители сегодня тоже нигде, – говорит она. – Проснулась утром – а их нет как нет.

– И моих нету, – вторит ей Катинка. – Ещё и брат куда-то запропастился.

– И моей мамы след простыл, – говорит Имара.

Все родители сегодня нигде. Потому что думают, что сегодняшнего дня не существует. Но мы-то – вот они: сидим и готовимся к празднику.

– Накрасим губы? – предлагает Нупи.

– Да-а-а! – хором кричим мы.

Все красят губы. И я тоже.

– У этого шутника Оззи наверняка вся физиономия будет в следах от помады, – говорит Мерал Зиве.

Зива чуть-чуть краснеет.

– А у Рави – нет, что ли? – тряхнув белокурой гривой, ехидничает Вис. – Это ведь он – мальчик из твоих снов, а, Мерал? Будете на свадьбе целоваться?

Мы прыскаем со смеху, но Мерал говорит, мол, хватит ржать: вовсе она не влюблена в Рави. Мне приятно, что Мерал сказала «ржать».

Все едят торт. Юфрау Като и Бруно танцуют в центре зала. Подол фиолетового платья учительницы шелестит по полу.

– Красивый цвет, правда? – шепнула Аннабель, когда мы сидели в украшенной серебристыми шариками комнате, где Бруно Баккер и Катарина ван Эпен дружно и без колебаний сказали друг другу «да». Аннабель назвала платье сиреневым, но, по-моему, оно просто-напросто фиолетовое.

– Не хочешь кусочек? – Подходит ко мне Имара.

– Я торт не ем.

– Понятно.

Всё больше гостей отставляют блюдца с угощением и идут танцевать. И вот уже все танцуют. Музыка играет громче и громче.

Я верчу головой туда-сюда. Вокруг прыгают и смеются. Всё-таки хороший это класс – мой класс. Я рада, что он мой. И юфрау Като – хоть она и продолжает звать меня другим именем – очень хорошая учительница.

Левым передним копытом я чешу правую ногу, тоже переднюю. Я не ем тортов. И танцевать не умею. Очень осторожно – как бы что-нибудь не опрокинуть – я выхожу из зала, как можно бесшумней.

Снаружи тихо: можно подумать, 30 февраля никто носа на улицу не высовывает. Но юфрау Като была права. Для этого времени года погода сегодня – просто прекрасная.

Я принюхиваюсь. Пахнет травой. Может, и не свежей, но явно травой. И точно: справа на газончике проклюнулись зелёные сочные побеги. Я рысью подбегаю к ним.

Ещё раз глубоко втянув носом запах, я наклоняю голову.

И принимаюсь щипать траву.