Здравствуй, комбат!

До самой Победы Грибачев на фронте. Потом остается на действительной военной службе и лишь через несколько лет жизни вдали от родины поэт переезжает в Москву. Много публикует. Стихи объединяются по тематическому признаку в циклы. «Новоселье» — символ новой жизни, мирной, светлой. Участники военных походов — герои книг писателя — выступают в новый поход — трудовой (книга стихов «В походе»). В творчестве Грибачева возникают новые мотивы, связанные с послевоенным стремлением к миру, к укреплению дружбы между народами (цикл «За границей»).

Стихотворное мастерство Грибачева достигает высокой художественной зрелости, четко определяются ведущие темы.

Новелла в стихах «Колхоз «Большевик» воспевает могучую творческую силу народа (1947), трагическая и светлая поэма «Весна в Победе» (1948) создана как реквием комиссару, одному из тех коммунистов, чьи образы так дороги поэту. Поэмы заслужили широкое признание — им присуждена Государственная премия СССР 1948 и 1949 гг.

1949 год открывает первую страницу нового жанра — «путешествий»: в результате поездки в Северную Корею создан цикл «Непокоренная Корея». В нем впервые в полный голос зазвучал публицистический стих Грибачева. С войной в Корее связан и дебют Грибачева — памфлетиста и журналиста-международника.

Герой «Путешествий» — сам автор; он объективен и дружелюбен, но всегда это гражданин Страны Советов, писатель-коммунист. И еще непременный итог — знакомство с новинками национальной поэзии и публикация их переводов. Поэт много переводит и с языков народов Советского Союза. Художническая работа сочетается с блистательной, острой журналистской и литературоведческой (статьи по литературе собраны в книги «Полемика» — 1963). Его общественно-политическая деятельность общепризнана — он награжден Большой Серебряной медалью Всемирного Совета Мира. «Человек, прошедший сквозь ужасы войны, не может не любить мир» — это сказал Н. Грибачев, и он страстно его защищает.

БЕЛЫЙ АНГЕЛ В ПОЛЕ ПОВЕСТЬ О СОЛДАТАХ И КОМБАТАХ

ВЕСНОЙ СОРОК ВТОРОГО…

Весной сорок второго на огромной, с оттаивающими окопами и сырыми, как могилы, блиндажами линии фронта от Ледовитого океана до Черного моря было почти тихо — лихорадочно работали только разведчики и генштабисты. В тылах же, мотаясь по переполненным пассажирским составам, на буферах товарняков, на попутных машинах поспешали во вновь создаваемые дивизии и армии разновозрастные группы солдат, офицеры с курсов, из госпиталей. Так с марта на Кубани под Армавиром формировалась и 197-я, позже переименованная за особые заслуги в 59-ю гвардейскую, дивизия генерала Запорожченко Михаила Ивановича. Он воевал еще в гражданскую войну, был высок, подтянут, остроумен и безоговорочно требователен. И эта требовательность в апреле и мае заставила нас наползать по жирному кубанскому чернозему неисчислимое количество километров — кто-то сказал, что в целом по дивизии — до Луны и обратно. Это было, конечно, совершенно безопасно, но нестерпимо, удручающе скучно. Откуда же было нам, мечтавшим о наступлениях, знать, что это была жизнеспасительная скука, что вот такая же степная жирная земля, только на Дону, станет для нас последней опорой у края пропасти?